— Как вы считаете, почему не признали дело Ходорковского политически мотивированным?
— Решение по-своему неожиданное. Я думаю, это первая крупная неудача адвокатов Ходорковского за весь процесс, потому что, когда решения принимались этими судами, была понятна и остается понятной политическая мотивированность. А там, наверное, возникли какие-то, скорее всего, юридические аспекты. С другой стороны, российскому общественному мнению и сторонникам, и противникам Ходорковского, вполне очевидно, что вообще неполитическая составляющая в этом деле невелика, и по сути все дело сводится к политической составляющей. Другое дело, что я не считаю, что это колоссально меняет ситуацию вокруг Ходорковского. Мы видим, что новая интрига нагнетается и с темой возможного досрочного освобождения. Поэтому аргумент Европейского суда, который поддержал бы Ходорковского, был бы нелишним для адвокатов, но сегодня эта тема не является ключевой
— Можно сказать, что Россия как-то повлияла на решение суда в Страсбурге?
— Гипотетически, наверное, такое возможно. Хотя всегда в России было достаточно сложно с документами в международных процессах. Можно вспомнить массу вопросов об экстрадиции представителя чеченского сопротивления, которые часто завершались неудачей. Что здесь больше у России — аргументов юридических, или политических, — мы сегодня не знаем, но, я думаю, что можно говорить о победе российского правосудия. Что оно достаточно иллюзорное и виртуальное.
— То есть это никак не скажется на дальнейшей судьбе Ходорковского?
— Мне кажется, формально будет. Юридические вопросы вообще не имеют большого значения в решение вопроса о судьбе Ходорковского.
— То есть, в том числе, на желании получить условно-досрочное освобождение?
— Думаю, что, по большому счету, нет. Я думаю, что все равно решение принимают не судьи, не прокуроры. А политическая составляющая, которая в этом деле колоссальна.