Олимпиада-2014 может столкнуться не только с экономическим недовольством граждан, но и с национальным. Признание Грузией 21 мая геноцида черкесов чревато осложнением ситуации на Северном Кавказе.
Еще в середине 90-х парламенты Адыгеи и Кабардино-Балкарии обращались в Кремль и Госдуму с просьбой признать геноцид черкесов Российской империей в XIX веке — по их мнению, нынешней России это бы не навредило, а разделенному черкесскому народу помогло бы воссоединиться. Воссоединение черкесов, кабардинцев, адыгейцев и других представителей адыгского этноса, разбросанных по всему Кавказу, в одной республике — мечта всех черкесов. Объединенные в сталинское время с другими народами (черкесы с карачаевцами в КЧР, кабардинцы с балкарцами в КБР, адыгейцы с русскими в Адыгее), российские адыгейцы много десятилетий считали, что их насильственное разделение грозит этносу полной ассимиляцией и уничтожением. Представители адыгского этноса жалуются на притеснения со стороны соседей, на невозможность развивать язык и культуру (в некоторых республиках национальному телевидению отводится всего один час в неделю) и изучать собственную историю (есть трудности с изданием национальных книг). Особое недовольство вызывают интерпретация истории Кавказской войны, прославление генерала Ермолова, известного своей жестокостью по отношению к горцам.
Когда российская заявка на Олимпиаду-2014 выиграла в Гватемале, черкесы снова напомнили о себе: появилось много публикаций о том, что регион Большого Сочи — территория адыгейцев, с которой их изгнали, что Красная Поляна — родина убыхов, народа, которого практически не осталось, и что к проведению Олимпиады неплохо было бы российским властям рассказать об этом своим гражданам. Черкесы даже предлагали свою символику для Олимпиады. Но их не услышали. "Если бы Москва откликнулась на эти призывы, черкесская проблема не стояла бы сейчас так остро",— считает известный кабардино-балкарский правозащитник Валерий Хатажуков.
В 2008 году в Черкесске прошел съезд черкесского народа, напугавший Кремль своей радикальностью. Тогда Москва уговорила организаторов "не раскачивать Кавказ". Через полтора года, в 2010 году, в Черкесске убили сразу двух активистов-черкесов — лидера молодежного крыла "Адыгэ Хасэ" Аслана Жукова и советника президента КЧР Фраля Шебзухова, кандидата в премьеры. Начались стычки на улицах, митинги, протесты. Кое-как Кремлю удалось восстановить равновесие, назначив в КЧР премьера-черкеса. Однако ящик Пандоры уже был открыт. Недовольство черкесов политикой Москвы оказалось таким сильным, что тема геноцида, подхваченная Грузией после российско-грузинской войны 2008 года, по сути, превратилась в знамя освободительной борьбы российских черкесов — борьбы за право знать свое прошлое, свой язык и культуру.
Грузия предоставила черкесам свои архивы, а также площадку для дискуссий и политических выступлений. Всего этого у черкесов не было много десятилетий. Прорыв информационной блокады сказался не только на черкесах, но и на их соседях. Как-то в Абхазии один из высокопоставленных чиновников говорил мне о том, что краснодарские власти сознательно коверкают историю края, называя Сочи Кубанью. "Сочи — не Кубань,— несколько раз повторил чиновник.— И чем чаще Ткачев будет повторять, что Сочи — это Кубань, тем больше проблем будет у России с черкесами".
На одной из конференций в Тбилиси я познакомилась с лидером кабардино-балкарской организации "Черкесский конгресс" Русланом Кешем. Он рассказывал, как трудно работать в архивах в Санкт-Петербурге, потому что там ограничивают выдачу книг, а в Тбилиси черкесам дают все. Получив возможность прочесть дневники царских генералов, воспоминания очевидцев войны, черкесские активисты с ревностью неофитов стали всюду публиковать эту информацию. Черкесский вопрос разрастался как снежный ком.
Все это время политики в Грузии думали, признавать или не признавать геноцид черкесов. С одной стороны, очень хотелось насолить России. Еще осенью 2008 года некоторые грузинские политики говорили мне: "Мы найдем адекватный ответ на признание Абхазии и Южной Осетии". С другой — страшно все-таки. Вдруг Россия в ответ найдет, к примеру, новых террористов в Панкисском ущелье? Вероятно, решиться грузинский парламент заставило то, что 16 мая депутаты Госдумы наконец встретились с представителями черкесских организаций и зарубежных диаспор. Возникла опасность, что черкесы и Москва могут договориться. И тогда 21 мая, в траурный для черкесов день, символизирующий их изгнание из родных мест, Тбилиси признал геноцид черкесов Россией.
Это решение вызвало настоящую бурю оваций среди черкесов в разных странах мира (всего за пределами РФ живет около 5 млн черкесов — это в пять раз больше, чем в самой России). Для диаспор вопрос признания геноцида принципиален — теперь многие зарубежные черкесы надеются на облегченный визовый режим с Россией, благодаря которому они смогут приехать на родину. Грузинский конфликтолог Георгий Абашидзе говорит, что черкесский мир разделен и только в виртуальной реальности у него нет границ, так что именно реакция блогосферы на решение грузинского парламента в этом случае показательна: "Всю неделю черкесские интернет-активисты от имени своих семей и друзей посылали всем знакомым грузинам слова горячей благодарности, иногда даже на грузинском языке, подчеркивая, что это решение о признании никогда не будет забыто черкесами".
Российские черкесы решение грузинского парламента приветствовали не сразу, а только спустя неделю. И все равно это стало очень заметным событием на Северном Кавказе: сразу восемь лидеров российских черкесских организаций из КЧР и КБР поблагодарили парламент Грузии "за правдивый взгляд на одну из наиболее трагических страниц в истории человечества" (интервью с одним из черкесских лидеров, президентом Федеральной национально-культурной автономии адыгов России Александром Охтовым, см. в материале "Это намеренное уничтожение народа").
На самом деле после вмешательства Грузии перспектив у решения черкесского вопроса в России очень мало. Учитывая крайне эмоциональные российско-грузинские отношения, Кремль из принципа не станет решать вопрос, поднятый грузинскими законодателями. Любой компромисс российской власти с черкесами теперь маловероятен именно потому, что с 21 мая эта тема неразрывно связана с Грузией. Российский политолог Сергей Маркедонов вообще считает проблему репатриантов искусственно раздутой: "Все же мухаджиры не вчера уехали. Многие их потомки прекрасно интегрированы в разные структуры в Турции, Иордании, Сирии или странах Запада. Как показал недавний опыт Адыгеи, даже репатриация из проблемного Косово под Майкоп фактически провалилась. Слишком разные адыги на Кавказе и в диаспоре. Это даже не две, а много разных идентичностей. И вся романтика "великого возвращения" пропадает при столкновении с реальностью, что в Адыгее несколько лет назад и произошло".
"Чем чаще Ткачев будет повторять, что Сочи — это Кубань, тем больше проблем будет у России с черкесами"
Вместе с тем Маркедонов считает, что России придется что-то делать в связи с признанием Грузией геноцида: "Какой есть выход у России? Во-первых, найти какую-то свою форму интерпретации событий XIX века. Лучше любая интерпретация, чем игра в молчанку. Во-вторых, не идти на поводу у Тбилиси и не считать это решение мнением всего черкесского народа. Черкесы — это не партия и не ЦК, это очень разные группы людей, интересов и даже идентичностей. Поэтому не надо сейчас всех под одну гребенку записывать во врагов России".
Но, к сожалению, российская политика не любит переговоров и компромиссов. В социальных сетях, например в Facebook, черкесские активисты сейчас обсуждают "жесткую" информационную подачу этой темы на российских телеканалах и высказывают предположения, что "Кремль снова применит силу на Кавказе", чтобы запугать черкесов. У Георгия Абашидзе другое мнение: "Кремль, скорее всего, попытается подкупить одних черкесских лидеров, запугать других, спровоцировать внутренние конфликты и разногласия, послать еще денег в те республики Северного Кавказа, в которых проживают черкесы. Все это для того, чтобы не допустить дальнейшего развития вопроса. Но сомнительно, чтобы дополнительные деньги удовлетворили ту огромную черкесскую общину, которая, как мне кажется, полна решимости использовать открывшиеся перед ней после признания Тбилиси возможности для продвижения черкесских интересов". А аналитик американского фонда Jamestown Foundation Маирбек Вачагаев (бывший ичкерийский представитель в Москве) считает, что примеру грузинского парламента в ближайшее время последуют законодательные органы некоторых других стран и это, конечно, придаст черкесам сил и уверенности.
Уже сейчас очевидно, что чем ближе Олимпиада-2014, тем больше будет накаляться эта проблема. В конце прошлого года в Черкесске я разговаривала с двумя активистами молодежных черкесских организаций — Рустамом Лаховым и Зурабом Казаноковым. Уже тогда эти ребята были уверены, что признание геноцида станет для всех черкесов объединяющим фактором. И что они обязательно потребуют к себе внимания в связи с подготовкой к Олимпиаде в Сочи — на родине их предков. И тогда возможны серьезные эксцессы. "Всегда найдутся такие радикальные ребята, которые поедут в Сочи митинговать,— нарисовали они мне один из сценариев.— А перед Олимпиадой там все будут нервные, этих активистов повяжут, побьют, посадят — и это вызовет массовые волнения по всему Кавказу, ведь эффективность лозунга "Наших бьют!" никто не отменял".