"Культура", 19 июня, 22.40
Событие недели — аргентинская черная комедия Мариано Кона и Гастона Дюпра. Для притчи ей, впрочем, не хватает глубины: сюжет сводится к конфликту "быдла" и "элиты", внезапно ощутившей беззащитность своего быта и бытия. Но скудость метафор компенсируется аргентинской витальностью. Главный герой не человек, а дом Куручет, единственный возведенный великим Ле Корбюзье в Латинской Америке. Живущего в нем супермодного дизайнера Леонардо (Рафаэль Спрегельбурд) не смущают ни геометрическая выморочность шедевра, ни
постоянные экскурсии, останавливающиеся перед домом. Да он и сам почти что произведение дизайнерского искусства, хрупкое, несмотря на апломб: жена, преподавательница йоги, командует им, дочь-"лолита", вся в розовом, не слушается. Супруги слушают модную немецкую музыку и восхищаются мощью ударных, пока не понимают, что никакие это не ударные, а просто кто-то долбит стену дома напротив — на расстоянии вытянутой руки. Это сосед Виктор (Даниэль Араос), ни повода, ни желания общаться с которым у Леонардо никогда не возникало, радикально увеличивает размеры окна в своем доме. Теперь вся жизнь Леонардо будет как на ладони у этого бритоголового, с ржавым и очень низким голосом, вульгарного соблазнителя, да еще и расиста: пойти в бар с дизайнером, чтобы по-доброму, по-соседски разрешить возникший конфликт, он наотрез отказывается, поскольку там "полно черномазых". Впрочем, как водится в социальных притчах, главная мишень режиссеров не дикарь Виктор, а лицемерный Леонардо, откупающийся от мыслей о нищете простого народа подачками в пользу аборигенов и попадающий почти в эротическую зависимость к своему тирану соседу. Кон и Дюпра остроумно решили проблему выражения антагонизма героев на подсознательном, пластическом уровне, столкнув актеров разных школ. Если Спрегельбурд — классический театральный актер, то Араос — звезда телеэкрана. Из бесконечных перипетий сюжета в какой-то момент вдруг рождается самый сильный образ фильма. Как бы идя на попятную, Виктор заклеивает пробитую им дырку в стене огромным куском черного пластика, который, естественно, вызывает ассоциации с "Черным квадратом" Казимира Малевича. Функциональность против глухого, космического иррационализма, эта дуэль двух шедевров ХХ века властно выламывается за рамки социальной басни.
"Первый канал", 14 июня, 1.05
"Дорогое сердце"
"Dear Heart" 1964
Телережиссер Делберт Манн прославился в одночасье, сорвав кассу, вдесятеро превосходящую бюджет фильма, и получив "Оскар" за непритязательную, но растопившую сердца американцев драму "Марти" (1955). Это была история встречи двух одиночеств, двух вызывающе некрасивых и неинтересных людей — толстяка мясника Марти, 34-летнего маменькиного сынка, и затрапезной девушки Клэр. После триумфа "Марти" Манну оставалось только варьировать рецепт своего успеха, чем он благополучно и занимается в "Дорогом сердце". На ничейной территории нью-йоркского отеля встречаются почтовая служащая Эви (Джеральдин Пейдж) и коммивояжер Гарри (Гленн Форд). Ну да, опять два одиночества среднего возраста. Она — провинциалка, способная преисполниться радостью жизни от любого пустяка, прямолинейно честная и трагически одинокая, чего она сама, возможно, не осознает. Он — не просто холостяк, а ходок, положивший от нечего делать глаз на Эви. Сентиментальность, которая в "Марти" была загнана в подтекст, на сей раз переполняет экран. Беда лишь в том, что излишней сентиментальностью грешат не герои, что было бы простительно, а сам Манн.
"Первый канал", 18 июня, 1.40
"Багерия"
"Baaria" 2009
Эпопея Джузеппе Торнаторе охватывает почти 60 лет жизни Пеппино Торренуовы (Франческо Скьянна), его любимой жены Маннины (Маргарет Маде) и их родной сицилийской деревни Багерия: история Италии через судьбу трех поколений. Годы фашизма, когда пастух Пеппино запойно глотает книгу за книгой. Война: голод, высадка американских войск, произвол латифундистов и поднявшей голову мафии. Пеппино вступает в компартию, и фильм превращается в историю итальянского левого движения. В финале герой — уже депутат парламента, защитник "проклятьем заклейменных". Есть в фильме острые, выразительные детали: нищие крестьяне шьют одежду из американского парашюта. Есть забавные моменты: дочь Пеппино обзывает папу-коммуниста фашистом за то, что тот не позволяет ей носить мини-юбку. Есть вещи неприятные, шокирующие: обойдя итальянское законодательство, Торнаторе снял в Тунисе сцену забоя быка, чью горячую кровь герои затем пьют. Но все это не спасает фильм, лишь внешне продолжающий традицию великих итальянских эпопей вроде "Двадцатого века" Бернардо Бертолуччи. Торнаторе имитирует умерший жанр, как в "Малене" имитировал непосредственность "Амаркорда" Федерико Феллини. Поэтому, несмотря на всю суровость описываемого быта, "Багерия" кажется не более чем набором глянцевых открыток.