Ларс фон Триер объявлен персоной нон грата на Каннском кинофестивале. Накануне режиссер на пресс-конференции, посвященной показу его фильма, заявил, что с "пониманием" и "сочувствием" относится к Гитлеру, а затем назвал себя "нацистом". Кинообозреватель "Коммерсанта" Андрей Плахов поделился с Алексеем Корнеевым подробностями скандала.
— Есть ли уже какая-то информация о дальнейшей судьбе фильма Ларса фон Триера "Меланхолия"? Его могут исключить из конкурса вообще?
— Есть новая информация, она состоит в том, что картина остается в конкурсе, так заявили официальные лица фестиваля. Но, тем не менее, сам Ларс фон Триер объявлен персоной нон грата.
— А что это означает? То есть он вообще не сможет участвовать в Каннских фестивалях или это вот на данный конкретный фестиваль?
— Я думаю, что пока это распространяется на данный конкретный фестиваль, во всяком случае, на тот вопрос, который вы задали, официальный представитель Каннского фестиваля не смогла ответить, — сможет ли Ларс фон Триер, фаворит Каннского фестиваля на протяжении последних 20 лет, вернуться на него в будущем.
— А как отреагировали на заявление участники кинофестиваля, что они говорят, и какое у них мнение по поводу вот этих заявлений Триера?
— Никто, разумеется, не оправдывает заявления Ларса фон Триера, не солидализируется с ними. Но идет очень много споров по поводу того, что действительно имел в виду Ларс фон Триер, существуют немножко разные трактовки того, что он сказал в прессе и в устных разговорах. И, в общем-то, многие считают, что это было провокацией, в какой-то степени он был даже на нее спровоцирован.
Хотя он сам начал провоцировать журналистов в самом начале пресс-конференции разговорами о том, что его фильм "Меланхолия" нужно воспринимать как комедию, о том, что он собирается снять религиозное порно с Кирстен Данст и другими подобными словами.
Надо полагать, что его несколько не устроило то, что "Меланхолия" была воспринята спокойно, необычайно спокойно, то есть не было ни бурного восторга, ни какого-то очень сильного раздражения, с которым сталкивались, либо с тем либо с другим, предыдущие работы Ларса фон Триера, именно это его, вероятно, и не устроило.
Он начал провоцировать, но, к сожалению, не смог остановиться вовремя, во всяком случае, он позволил себе такие высказывания, которые действительно уже трудно признать даже неудачной шуткой. Сначала он упомянул о своем восхищении архитектором Альбертом Шпеером, сотрудничавшем с нацистами и добавил, что хоть он и негативно относится к развязанной ими Второй мировой войне, но немножко понимает Гитлера. Подчеркнул, что он не антисемит. Триер сказал, что слишком любить евреев ему мешает Израиль, имея в виду, очевидно, политику Израиля. И в конце пресс-конференции обмолвился также о последнем решении с журналистами.
Все эти слова вызвали шок в зале, Кирстен Данст всплеснула руками и сказала: "Это уже слишком, Ларс". Потом, спустя несколько часов всего лишь, Ларс фон Триер принес извинения, официально декларировал, что он не является ни нацистом, ни антисемитом. Казалось, скандал затих. Но это оказалось слишком мало и слишком поздно. Маховик скандала был раскручен американскими и французскими еврейскими организациями, в частности, обществом жертв Холокоста. Их руководители потребовали подвергнуть Триера остракизму, и это было сделано тотчас же, каннская дирекция объявила режиссера персоной нон-грата.