Концерт рок
В воскресенье в клубе Avant состоялся концерт группы Swans. О первом явлении в Москве легендарного мастера громкого мрачного рока Майкла Джиры и его группы — ЛЕВ ГАНКИН.
До мая 2011 года отношения российских меломанов с группой Swans регулировались законом подлости. Этот ансамбль здесь еще с позднесоветских времен нежно любили. В поклонники Swans записывались — что Егор Летов, что, скажем, Вадим Курылев, а живьем так и не видели. В начале 1990-х не нашлось культуртрегера, который решился бы их сюда пригласить,— да и должной инфраструктуры, положа руку на сердце, для этого не было: где бы они играли — в каком-нибудь заштатном ДК? А к концу десятилетия, когда инфраструктура появилась, а промоутеры начали потихоньку набивать руку в гастрольном деле, не стало самих Swans. Устав от истошных воплей и рева электрических гитар, солист и идеолог группы Майкл Джира ее распустил. Пришлось везти в Москву его акустический проект "Angels of Light" — но это все-таки было не то.
Точнее, по-своему и это было здорово — спору нет. Однако в "Angels of Light" Джира почти не повышал голоса, и аккомпаниаторы его тоже. Звучало все это красиво, проникновенно, но немного вяло — в сущности, примерно так же, как разогрев нынешнего московского шоу в лице английского гитариста-виртуоза Джеймса Блэкшоу. Полтысячи человек, не поленившиеся в промозглый вечер доехать до клуба Avant, встретили четыре продолжительные инструментальные композиции Блэкшоу сдержанно-доброжелательно, однако за кулисы музыканта проводили с явным облегчением. Еще немного — и прелюдия рисковала затянуться.
Публика, кстати говоря, была невероятно разношерстной. Коренастые мужчины за 40, которые явно 20 лет назад слушали Swans на аудиокассетах, и тоненькие подростки в худи; автор этих строк в итоге оказался зажат между потасканным длинноволосым субъектом, безо всякого стеснения курившим травку на протяжении всего концерта, и двумя чистенькими девочками лет 16. На барышень под конец сета Swans было жалко смотреть: если на первых нескольких песнях они еще пытались вести себя привычным образом — пританцовывали и размахивали руками в такт музыке, то уже к середине выступления застыли в оцепенении, раскрыли рты, да так и простояли неподвижно до самого финала.
В общем-то сходным образом вели себя и все остальные — оказалось, музыка Swans вызывает одинаковую реакцию у представителей самых разнообразных социальных групп. Неслучайно Джира, обращаясь к залу, несколько раз использовал довольно необычную конструкцию "дорогие русские люди" — на концерте Swans и впрямь неожиданно случилось своего рода народное единение.
Сам он, кстати, даром что самородок и гений,— тоже вполне себе народный артист. Пусть Swans и придумали весь этот громогласный, душераздирающий индустриальный рок, но придумали не с нуля. В их песнях, как показал московский концерт, чуть ли не вся американская культура — от Фолкнера до Velvet Underground. А уж когда Джира в одной из композиций схватился за губную гармошку и вмонтировал ее жалобные стоны в общий инструментальный хаос, музыка и вовсе внезапно превратилась в какой-то диковинный инфернальный блюз из дельты Миссисипи.
Впрочем, инфернальный ли? Музыку Swans нередко называют мрачной, зловещей, упаднической. Сам Джира, однако же, настаивает на том, что его песни несут радость и свет: и, пожалуй, не лукавит — как ни крути, одним из ключевых моментов концерта стала мантра "feel good now" из переделанной на новый лад композиции "Blind Love". По-видимому, штука в том, что эта радость — непривычного нам свойства; она скорее сродни религиозному экстазу. И три мучительных и прекрасных часа, которые длится выступление Swans,— это то самое страдание, через которое в любой религиозной практике проходит путь к очищению: все эти три часа Джира бьется в конвульсиях, хлещет себя ладонями по щекам, рвет голосовые связки, стараясь перекричать лязг и скрежет двух барабанных установок, пока этот публичный сеанс экзорцизма наконец не будет успешно завершен. И тогда, едва ли не впервые выпрямившись перед микрофоном в полный рост и натянув свою ковбойскую шляпу, он произнесет а капелла несколько тихих и пронзительных строк — и 500 человек, многие из которых ждали приезда Swans два десятка лет, просветленные побредут к метро, не ведая, что оно уже пять минут как закрылось.