В рамках Дней норвежской культуры, проходящих в Москве под покровительством Telenor Group, на площадке AvantClub вместе со своим оркестром выступил один из самых значительных европейских кинокомпозиторов — Джон Эрик Каада. БОРИС БАРАБАНОВ выяснил, почему этот квинтет важно называть оркестром.
Джон Эрик Каада (точное произношение фамилии — Кода) за пределами родной Норвегии известен, прежде всего, как соратник Майка Паттона, многоликого экспериментатора, вместе с которым скандинав записал завораживающий альбом тревожных колыбельных «Romances» (2005). Когда господин Каада говорит, что многому научился у американского коллеги, это не пустые слова. В жизни норвежский композитор — предельно расслабленный, смешливый молодой мужчина, лишенный даже намека на звездность. Во время концертной работы в его чертах и жестах, несомненно, проступает нечто театральное и даже демоническое. К тому же господин Каада, как и его партнер, склонен сам вдаваться в административные подробности своего бизнеса. У него нет ни менеджеров, ни агентов.
Джон Эрик Каада, вероятно, самый загруженный кинокомпозитор своей страны, и это впечатляет, даже когда речь идет о такой сравнительно скромной с точки зрения киноиндустрии державе, как Норвегия. В данный момент у Джона Каады в производстве четыре саундтрека. Будучи приглашенным в Москву исключительно как музыкант, он случайно обнаружил, что в программе фестиваля норвежского кино, который также включен в программу Дней норвежской культуры, есть два фильма с его музыкой — «Домой на Рождество» и «Тот, кто любил Ингве». На открытии кинофестиваля господин Каада сыграл несколько коротких пьес, а на следующий день в AvantClub дал полноценный концерт, в котором нашлось место и киномузыке, и номерам из сольных альбомов, и песням проекта Kaada/Patton.
На большой черный рояль Джон Каада взгромоздил игрушечное пианино и еще несколько разнокалиберных клавишных инструментов. Его четверо коллег каким-то чудом ввезли в Россию дикое множество духовых, струнных и ударных инструментов. Это был и вправду оркестр. Недостающие партии, преимущественно сэмплы, воспроизводил лэптоп. Участники квинтета, гордо именуемого Kaada Orkester, с легкостью справлялись и с суровым скандинавским многоголосием, и с сольными вокальными партиями.
Члены группы — люди, известные преимущественно на родине, за исключением барабанщика Бёрга Фьордхайма, который играет роль Майка Паттона, когда группа исполняет фрагменты «Romances». Этот господин на сегодняшний день входит в элиту европейского продюсерского сообщества. Норвежцы вообще, похоже, скоро догонят шведов по количеству и качеству студийного поп-продукта, а конкретно Бёрг Фьордхайм, например, вплотную занимался недавним альбомом Кайли Миноуг. Более того, как поведал герой вечера корреспонденту “Ъ”, от периода сотрудничества господ Каады и Паттона в архивах остались чуть ли не двадцать поп-треков в духе The Beach Boys. Им требуется небольшая доводка — и можно издавать. Другое дело, что сам процесс издания господин Каада представляет себе смутно. Лейблы умирают, релизы денег не приносят, как издавать, с кем, зачем? Любимое слово Джона Каады в применении к музыкальной индустрии — «вакуум».
На счету Джона Каады четыре сольных альбома, и пятый он писать не собирался, пока один российский журналист в преддверии гастролей не сообщил ему, что трек «Mainstreaming» звучал у него на свадьбе. «Похоже, в традиционной звукозаписи все еще есть какой-то смысл»,— говорил композитор в каждом интервью во время российских гастролей.
Помимо счастливых молодоженов, послушать Kaada Orkester пришли еще несколько десятков ценителей, искренне интересующихся музыкой норвежца как в сочетании с именитым американским певцом, так и в полном отрыве от их проекта. Джон Эрик Каада сообщил зрителям, что подобрал сет-лист в соответствии со своими представлениями о том, какие из его произведений звучат наиболее близко к русской традиции: «Это песни, которые хотели бы быть русскими». В музыке господина Каады в принципе достаточно много фольклорных мотивов и распевных вокальных фрагментов, так что слишком напрягаться, составляя программу, ему не пришлось. Впрочем, были и полные неожиданности. Например, кусок аудиокурса датского языка, прозвучавший под ритмичные качающие вздохи тубы. Эксперименты в группе никто не отменял.