Литфонд

В поисках метафор, а также из соображений тщеславия, автомобильные журналисты весьма часто воображают себя писателями. "Ягуар" выпрыгнул с грунта на дорогу, всеми своими когтями впился в асфальт и, словно погнавшись за антилопой, полетел над шоссе". "От встречного ветра мои волосы так трепетало, что не было слышно звука мотора". И это только вершина айсберга.

Между тем не раз случалось, что и "просто писатели" вторгались на территорию, которую те, у кого в крови не только чернила, но и бензин, не без основания считают своей. Насколько удачно это у них получалось? Достаточно одного лишь таланта, чтобы одинаково хорошо описывать "черной молнии подобного" Буревестника и "Буревестника" стального, который Ford Thunderbird?

Писать "про машины" пытались многие, поэтому выбор книг и их авторов, попавших в наше исследование, конечно же, умозрителен и нерепрезентативен. С другой стороны, найти достойный роман, повесть или даже рассказ, где главными героями выступают автомобили - задача трудновыполнимая. Зайдите в любой книжный и спросите "автомобильную литературу". Вам, скорее всего, предложат труды о ПДД, секретах обслуживания шкворней и прочий pulp fiction, не имеющий к нашему исследованию никакого касательства.

Победоносный навозный жук. "Три товарища"

Вообще-то их больше, верных друзей из романа "Три товарища". По-хорошему - четверо, и четвертый - автомобиль по имени Карл.

Роман - о молодых немцах, побывавших на Первой мировой и вернувшихся лишь отчасти. Дело даже не в том, что по ночам им снятся артобстрелы и рукопашные с саперными лопатками. Нет, уже не снятся. Но военный опыт научил: мир делится на две части. С одной стороны -цивилизация с ее сомнительными ценностями: культурой, политикой, религией, не вызывающими доверия, поскольку, не смотря на все эти хобби, человечество дошло до жуткой войны. С другой - немногое, что надо ценить. Например, ром - безотказная анестезия. Или дружба. Хорошие вещи - верные, надежные, содержательные, и Карл иллюстрирует эту мысль.

Внешне убогий, почти развалюха, Карл - свирепая гоночная машина. Кузов не меняют сознательно. Именно так, бедно и смешно нужно выглядеть. Потому что высокомерный пошляк, вроде обладателя никелированного "Бьюика", обязательно захочет посмеяться над немощным уродцем и пренебрежительно обойти. Но унижен сам насмешник. Сначала его дразнят, имитируя борьбу, затем, поддавшись, отстают, затем, играючи, обгоняют. "Победоносный навозный жук" - вот одно из определений Карла. Или так (напутствие перед гонкой): "Ты только не застрянь на старте, падаль моя любимая".

Карл в ответ молчит, но тем весомей его поступки. Известно: настоящие друзья не болтают, а делают. Именно Карл знакомит главного героя с героиней и способствует их сближению. Именно на нем к смертельно больной героине везут напуганного экстремальной ездой врача. Нет сомнений, что Карл пошел бы на все, чтобы отсрочить финальную трагедию, но, поскольку жертвовать собой не умеет, ему в этом помогают. Карл - самое дорогое, что есть у старшего из компании - Кестера. И ради денег, необходимых женщине друга, Кестер Карла продает.

На фоне двух человеческих смертей утрата автомобиля не кажется трагедией. Но это тоже особенность настоящих друзей - уходить тихо, по возможности не беспокоя ни своих близких, ни читателя.

Кузов
"Но как ни великолепны были скрытые свойства машины, внешний вид ее был страшен. Для повседневного обихода мы поставили самый старомодный кузов, старомодней нельзя было сыскать. Лак потускнел. На крыльях были трещины, а верх прослужил, пожалуй, не меньше десятка лет".

Цвет
"Глянь-ка на эту дурацкую развалину, - неожиданно послышалось рядом с нами. - Особенно задний мост... Настоящий страус!" Ленц залился краской и выпрямился. "Вы имеете в виду белую машину?" - спросил он, с трудом сдерживаясь".

Скорость
"...наша машина дает примерно двести километров в час". Она слегка наклонилась и засунула руки в карманы пальто: "Двести километров?". "Точнее, 189,2 по официальному хронометражу", - с гордостью выпалил Ленц".

Динамика разгона
"Наш зверь все-таки запнулся на старте". "Ничего не значит, - сказал я. - Старт - слабое место Карла. Он снимается медленно с места, но зато потом его не удержишь".

Двигатель с компрессором
"Кто мог подозревать, что за такой смешной наружностью скрыто могучее сердце гоночного мотора!"
"Рев мотора отдавался в руках, во всем теле. Я чувствовал всю мощь машины. Взрывы в цилиндрах сотрясали тупой, оцепеневший мозг. Поршни молотками стучали в моей крови. Я прибавил газу. Машина пулей неслась по шоссе".
"В то же мгновение Карл рванулся вперед, компрессор засвистел".

Трансформация салона
"Отстегнув привязанные ремни, мы откинули спинки передних сидений. Так можно было довольно прилично устроиться".

Отсутствие системы стабилизации
"На каком-то повороте задние колеса машины занесло. Я несколько раз резко рванул руль в противоположную сторону и снова дал газ. На мгновение устойчивость исчезла, словно мы повисли в корзине воздушного шара, но потом колеса опять прочно сцепились с полотном дороги".

Мышиного цвета кар. "Одноэтажная Америка"

В 1937 году была издана книжка двух советских журналистов о недавнем автомобильном путешествии по США. Журналистов звали Ильф и Петров, и книжка получилась соответствующая - любопытная и живая. А советскому читателю образца 1937 года она должна была казаться еще и слегка фантастической.

Вещи здесь описаны невероятные - хайвэи с десятками тысяч автомобилей, города с небоскребами, могущественные концерны, автоматы порционного кофе. Главное настроение - удивление всех оттенков. Восторженное, испуганное, недоуменное, снисходительное, ироническое. Масштабы Америки восхитили авторов. Зато они вдоволь поиздевались над стандартами, по которым устроена громадная торговая цивилизация. Оптимистическая реклама, одинаковые провинциальные города, конвейеры заводов и конвейеры Голливуда. И вытесненная на периферию этой жизни, упростившаяся человеческая душа.

"Инструментом" познания США стал купленный в Нью-Йорке Ford, на котором и был проделан путь в десять тысяч миль. Авторы гордились своим "каром", он казался им уникальным. Но стоило приехать в Дирборн, центр фордовской промышленности, и, пожалуйста, вот он, приговор всякой оригинальности: множество автомобилей точь-в-точь таких же каплевидных, обтекаемых, ровно того же благородного мышиного цвета. Подобные откровения современному читателю, конечно, смешны, авторов хочется снисходительно потрепать по плечу. Но не смешно другое - как не вышучивай Америку, уровень развития поражает. В книге о 30-х годах - набор современных реалий. Дикие проблемы с парковкой, аварии, в которых ежегодно гибнет больше людей, чем на войне, пробки, дилеры, соблазнительные автосалоны, автоклубы, трассы по четыре полосы в каждую сторону, ряды бензоколонок и рекламных щитов, обида, когда тебя обгоняют, необходимость держать высокую скорость в плотном потоке... Вот что такое довоенная Америка. Ты читаешь подробную книгу о ней, и тебе знаком почти каждый нюанс.

Соотношение цены и внешности
"...выглядел как дорогой, а стоил дешево".

Форма кузова
"Мы очень дорожили каплевидностью своей заводной мышки".

Цвет
"Автомобиль был совершенно новый, благородного мышиного цвета...".

Комплектация
"Одним словом, мы купили самый обыкновенный "форд", без радио, без отопления, без пепельницы и без заднего сундука, но зато с электрической зажигалкой".

Обкатка
"...дилер рекомендовал ехать первые несколько дней не быстрее сорока миль в час. Это необходимо для того, чтобы не погубить еще не разработавшегося мотора".

Регулярность ТО
"Каждую тысячу миль нужно было сменять в машине масло и делать смазку".

Запас хода
"Значит, полный бак в четырнадцать галлонов стоимостью в два доллара двадцать четыре цента давал нам возможность сделать двести двадцать четыре мили".

Расход на трассе
"Наш благородный мышиный "форд" показал, что расходует на каждые шестнадцать миль один галлон бензина".

Отсутствие полного привода
"...мы съехали с дороги и застряли в большой луже. В первый раз за время путешествия, изнеженные бетонными дорогами и "сервисом", мы вылезли прямо в грязь и, охая, принялись подталкивать наш любимый кар, завязший по самый буфер".

Отсутствие системы стабилизации
"Машина начала вилять из стороны в сторону и скользить по мокрой ледяной каше. Она покачнулась, задние колеса занесло вбок. Миссис Адамс нажала тормоз, и машина стала поперек дороги".

Отзывы об автомобиле
"Чтобы сделать нам приятное, старый Адамс сказал, что за всю свою жизнь не видел такого удачного, приемистого, легкого на ходу и экономичного автомобиля".

Песня о Буревестнике. "Дама в автомобиле в очках и с ружьем".

Парижанке Дани Лонго странности не занимать. Красивая, но одинокая, считающая себя существом мелким, ничтожным, она дружит только с матушкой-монахиней, под надзором которой прошло детство в приюте. Впрочем, их общение исключительно мысленное - матушка давно умерла.

Этой никчемной Дани Лонго выпадает случай. На праздники она должна проводить в аэропорт шефа, улетающего с семьей в Женеву, а затем отогнать обратно к дому его кабриолет Ford Thunderbird. Так бы она и сделала. Но, оказавшись наедине с чужой роскошной машиной, решает, что жизнь, черт возьми, коротка, и было бы глупо не покататься. Такие желания как резиновые. Вот уже хочется к морю, обедать в дорогих ресторанах, ночевать в шикарных отелях, ловить взгляды мужчин. Если сейчас не примерить роль богатой независимой дамы, ты никогда не простишь себе эти короткие праздники.

Все бы хорошо, но по дороге начинаются жутковатые странности. Кто-то неизвестный нападает на Дани и ломает ей руку, встречные утверждают, что уже видели ее, и она ехала обратно - в Париж. Затем в багажнике Thunderbird обнаруживается труп неизвестного мужчины, по всему выходит ею же и убитого. Дани уже боится себя, дело пахнет раздвоением личности.

До поры роман смахивает на поучительную историю: не надо угонять Thunderbird. Проклятие лежит на чужих вещах, еще большее - на попытках примерить чужую жизнь. Но после выяснится, что внезапные порывы - на пользу. С ума, конечно, сходить начнешь, но зато будет отсрочена предназначенная тебе гибель. И даже не только отсрочена. В, конце концов, Ford Thunderbird - счастливый автомобиль, хотя поначалу выступил искусителем.

Марка и цвет
"Она была белая и сияла на солнце, и так как я не хотела, не могла сразу сесть за руль, я пошла и посмотрела на капоте ее марку. Это был "тендерберд", огромная белая птица под летним небом, стремительная птица".

Размеры и тип кузова (кабриолет).
"...то, что я увидела, привело меня в ужас. Они собирались ехать не на "ситроене", а на длинном, широком, с откидным верхом американском лимузине, который Анита в эту минуту выводила из гаража. Настоящий танк".

Двигатель, максимальная скорость, емкость бака.
"Мануэль мог бы абсолютно точно сказать им, что это была за машина: "тендерберд" последней модели, весь напичканный всевозможной автоматикой, V-образный восьмицилиндровый двигатель в 300 лошадиных сил, максимальная скорость - 120 миль, емкость бензобака - 100 литров. Мануэль... интересовался всем, что мчится на четырех колесах, не меньше, чем теми, кто ходит на двух ногах и высоких каблуках".

Коробка передач (автомат)
"...под ногами я не нашла педали сцепления. Я наклонилась, чтобы рассмотреть переключатель скоростей. Кроме нейтрального и для заднего хода там было всего два положения: одно - трогаться, другое - ехать".

Отодвигающийся руль
"Когда я вновь села за руль, меня привело в восторг, что он отодвигается вправо, чтобы удобнее было садиться, и снова блокируется, как только включаешь мотор, это потрясающе!"

Отделка салона
"Я села в машину. Дверца, казалось, захлопнулась сама. Золотисто-песочные сиденья - под цвет внутренней окраски - блестели, ослепительно сверкали хромированные детали".

Комплектация
"Какой-то автомобилист, ехавший за мной, обозвал меня скрягой за то, что я не включила указатель поворота, а я, прежде чем нашла, как его включать, хотя это оказалось легче легкого, включила дворник, печку, затем радио, настроенное на Монте-Карло, и опустила стекло правой дверцы".

Управляемость
"И вся моя огромная Стремительная птица - мой друг, мой соучастник - была так тиха и так послушна, она так быстро и мягко летела по дороге среди полей, что остановить меня можно было только силой".

Регистрационный номер
"Нарди успел заметить номер: 3210-РХ-75. Такой номер легко запомнить, он вроде обратного отсчета при запуске ракет".

"Вот тут я испугался...". "Грузовики"

Конец семидесятых. Американская провинция. Бензоколонка у автострады. На АЗС закусочная, в которой укрылось несколько человек. Как спастись, близко не представляют, сколько сидеть, понятия не имеют, и им, надо сказать, еще повезло.

Что касается идеи рассказа, все триллеры о восстании техники имеют за душой эту мысль. Тот ли путь выбрал человек? Стоило ли ввязываться в прогресс и плодить бездушных помощников? Или с самого начала нужно было не отвлекаться - ходить с плугом за лошадью, ни с кем не делясь естественной трудовой участью?

Но идея в таких рассказах - не главное. Тут важен мальчишеский интерес к специфике катастрофы, ее нюансам. Одно дело приспособить к уничтожению человечества скелетоподобных терминаторов, другое - подлодку, третье - взбесившиеся грузовики. И вот она - логика именно такой катастрофы. К обычным легковушкам грузовики, видимо, отнеслись как к предателям: Ford, впечатанный в оградительный рельс, Camaro, размазанный по забору. Именно так, с особенным удовольствием, волк давит собаку. Всему миру известен мелкотравчатый тип - злые слабаки, подлизывающиеся к здоровым ребятам. И среди грузовиков замечены подобные - пикапы. Один из них, "Шеви", глумится над трупом задавленной девушки.

Разумеется, в рассказе массировано применяется олицетворение. Это когда неодушевленным предметам, чтобы были повыразительней, сообщают свойства одушевленных. А поскольку грузовики, действительно, ожили, олицетворение напрашивается. Пикапы на фоне грузовиков смотрятся как пони среди першеронов. Фары, естественно, напоминают глаза. Звук столкновения - скрежет когтей. В реве грузовика, промахнувшегося мимо человека, слышатся разочарование, злость и т.д.

Расчет осажденных был прост - топливо кончится, и восстание иссякнет. Но грузовики, бибикая на морозе, попросили людей их заправить. Люди не согласились, и тогда приехал бульдозер "Катерпиллер", похожий на блестящего шершня. "Вот тут я испугался", - признается рассказчик, до сих пор довольно невозмутимый. В результате штурма гарнизон закусочной понес потери, и его остатки были вынуждены заправлять. В конце рассказа герой видит два самолета у восточного горизонта и не верит, что в них сидят люди. Самолеты, действительно, летят парой, как бы за компанию. А, если и они ожили вместе с грузовиками, значит, мир техники олицетворен полностью. Надежды нет.

Кузова
"Громадные темные прямоугольники кузовов, громоздившиеся над кабинами, как плечи гигантского доисторического животного".

Динамика разгона
"Два грузовика рванули за ним, выбросив к небу клубы сизого дыма. Из-под огромных задних колес фонтаном полетел гравий".

Двигатели
"Там выстроились семь или восемь тяжелых грузовиков, с лениво работающими на холостых оборотах двигателями. Мурлыкали они, словно большие коты".
"И крик его едва прорвался сквозь рев дизельного мотора "рео".

Тормозная система
"Тормоза грузовика зашипели, словно шумно дыхнул дракон, передние колеса взрыли гравий и замерли в нескольких дюймах от края".

Управляемость
"Грузовиками никто не рулил. Солнечные лучи отражались от стекол пустых кабин, колеса поворачивались сами по себе".
"Обгонял "жука" и просто скинул его с дороги, вильнув кузовом. Так пальцем сбрасывают со стола бумажный шарик. Я думал, что грузовик последует за "фольксвагеном". Ни один водила не удержал бы его на асфальте".

Внешняя светотехника
"За окном разом вспыхнули фары грузовиков, залив стоянку безжалостным белым светом. В урчании двигателей они кружили перед закусочной. Фары напоминали глаза".

Заграничные фантазии. "Остров Крым"

О чем роман - известно. В конце Гражданской войны остатки Белой армии отступили в Крым, и красные их достать уже не смогли. Потому что Крым - это остров, а вовсе не полуостров, как у нас принято. И вот под боком у СССР существует альтернативная Россия. Маленькая, но свободная, демократическая, западная.

Конечно, у них на острове - политическое многоголосье, конечно, свобода взглядов и мнений. Но чтобы нарисовать действительно иностранную жизнь, потребовалось множество ощутимых заграничных деталей. В глухие советские времена "заграничный" - распространенное словечко. Заграничные кроссовки, пластинки рок-групп, фирменные этикетки (даже сами по себе, без положенных к ним джинсов или рубашки), паркеровские ручки - такие вещи вызывали слюноотделение у нормального взрослого человека. Ребенок, который обзавелся жвачным вкладышем или разборным ковбоем, чувствовал, что уже в свои одиннадцать прожил жизнь не зря. Тем более завидна участь писателя. Затеяв книгу, можно вдоволь играть вещами куда более солидными. "Остров Крым" - это роман с небоскребами, автобанами, ночными клубами, морепродуктами и, разумеется, заграничными автомобилями. Здесь встречаются Ferrari, Mazda, Cadillac, Porsche, BMW, Mercedes-Benz.

Но главный автогерой - не просто заграничная, а одновременно русская машина - вымышленный "питер-турбо" - "...новинка и гордость автоконцерна "Питер-Авто" в Джанкое". Наш "питер" был бы не хуже всех этих Ferrari и Jaguar, и степенный "Руссобалт", тоже из романа, дал бы фору Rolls-Royce... Кроме "питера" в романе действует еще один примечательный автогерой. Даже не русский а русско-советский, отражающий идею "общей судьбы", идею объединения с СССР, в итоге погубившую свободный остров. Это - "жигули", "шестерка", вооруженная мотором "питера", усовершенствованными шасси и гоночными шинами. Какие уж там Ferrari...

Однако книжка в итоге вышла грустная. В раю есть не только быстроходные "мерседесы" и "питеры", но также искушающие идеи. И самоуверенная либеральная пресса, которая, в конце концов, довела остров до обидного и наивного конца.

Уровень марки
"Но они говорят только об этом вздоре, - сказала Таня. - Все эти дни они только и талдычат о своих "питерах", "феррари", "мазерати"...".

Цвет
"Не менее полукилометра отделяло лидеров от красного "питера-турбо", который "гулял" по шоссе, от одной обочины к другой, не давая себя обогнать пятнистому "хантеру".

Форма кузова
"Через четверть часа они уже неслись в хвостатом "турбо-питере" по главному фриуэю в сторону столицы".

Спортивный характер
"Лучников не готовил свою машину специально к гонкам, не вносил в нее никаких ухищрений, как делает большинство гонщиков. Его "турбо-питер" и без этого был едва ли не уникален, новинка и гордость автоконцерна "Питер-Авто" в Джанкое".

Регулярность ТО
"Все важные узлы аппарата были запломбированы престижной фирмой, даже масло предлагалось сменить только после первых ста тысяч верст пробега".

Маневренность
"Он... стал подхлестывать свой "питер" толчками по педали. Турбина рявкала. Они выскакивали на виражи, казалось, для того, чтобы лететь дальше в небо и в пропасть, но резко перекладывался руль, выдергивалась кулиса, и со скрежетом на двух колесах - два других в воздухе - "питер" вписывался в поворот".

Максимальная скорость
"Сам фриуэй пока что был относительно свободен, во всяком случае "турбо-питер" без особого труда держал скорость сто десять".
"С бешеной скоростью, будто стараясь взлететь над морем, к виражу приближается "питер-турбо".

Разгон
"Лучников переключил скорость, тремя толчками по педали форсировал турбину. Рявкая, "турбо-питер" набирал обороты".
"Впереди был просвет, и "питер-турбо", рявкая в своем лучшем стиле, устремился к памятнику Барону Врангелю".

Автомобили-санитары

В книгах Эрнеста Хемингуэя (1899-1961) автомобили встречаются на заметных ролях. Например, в 1918 году Хемингуэй впервые отправился на войну, на итало-австрийский фронт, где служил санитаром и был ранен. Именно на этих впечатлениях основан роман "Прощай, оружие!". Там упоминаются санитарные грузовики Fiat. Позднее, в автобиографической книге "Праздник, который всегда с тобой", автомобильное воспоминание непатриотично уточняется: сначала у санитарного батальона были не "фиаты", а "форды". "...У них горели тормоза, когда они, набитые ранеными, спускались по горным дорогам на первой скорости, а иногда приходилось включать и заднюю передачу, и... последние машины порожняком пускали под откос, поскольку их заменили огромными "фиатами" с надежной коробкой передач и тормозами".

Точные предсказания

Артур Хейли (1920-2004) известен "производственными" романами. В "Отеле", "Аэропорте", посвященных банкам "Менялах" подробно показана жизнь целых отраслей. "Колеса" - об империи General Motors, без преувеличения - самый автомобильный роман. Он вышел в 1971 году и, кроме описания производства с его закулисными механизмами, содержит "пророчества". Например, о системе стабилизации: "Компьютер будет управлять тормозами... чтобы при заносе машина сохраняла устойчивость". Об устройствах, подобных адаптивному круиз-контролю: "...радары, которые просигналят водителю, если идущая впереди машина вдруг снизит скорость...". О навигации и прочих ассистирующих системах: "На маленьком экранчике водитель прочтет информацию о дороге и предупреждающих знаках... когда они будут появляться в машине, прямо у него перед носом, он их не пропустит".

Mercedes-Benz в роли Horch

В том, что касается автомобилей, фильм "17 мгновений весны" разошелся с одноименным романом Юлиана Семенова (1931-1993). Романный Штирлиц-Исаев ездил на Horch, модель которого не указана. Для съемок хотели арендовать Horch-853 из коллекции Александра Ломакова, но тот был нарасхват у киношников, и съемочной группе "Мгновений" не достался. Потому в роли автомобиля Штирлица снялся Mercedes МВ-230.

Это одно из распространенных нареканий в адрес фильма: для настоящего штандартенфюрера (то есть полковника) МВ-230 был бедноват. Но и Horch-853 - тоже был бы не в точку. Такая машина для штандартенфюрера - чрезмерная роскошь. Вероятней всего, не окончательно уточненный в романе автомобиль был Horch-830. Недешевый, но и сравнительно недорогой. Вполне полковничий вариант.

Rolls-Royce - это не аргумент

В одном из главных романов ХХ века отметился Rolls-Royce. Естественно, в романе про богатых. Его написал Френсис Скотт Фитцджеральд (1896-1940). Место действия "Великого Гэтсби" - пригороды Нью-Йорка. Время - первая половина 20-х. Гэтсби - человек, который сумел разбогатеть и вернулся за возлюбленной, давно вышедшей замуж. Но выяснилось, что если ты не от мира сего, то вилла, Rolls-Royce и даже вновь вспыхнувшие чувства дела не решат. Мир от тебя откажется, женщина предаст, собственный Rolls-Royce станет причиной твоей гибели. Модель злосчастного автомобиля в романе не указана. Но, судя по всему, это 40/50 Silver Ghost, который тогда еще выпускался. Причем, вероятней, британской сборки, поскольку богатые американцы не слишком жаловали "ройсы" местного дочернего производства.

Непристойное путешествие

Центральная часть "Лолиты" Владимира Набокова (1899-1977) - автопутешествие по США. У седана Гумберта Гумберта и его малолетней возлюбленной нет марки и модели, но есть имя - Икар. В автомобиле происходят ссоры, примирения и сцены, сделавшие роман скандальным. Значительную часть своих мучений герой пережил за рулем, кося глазом на своенравную падчерицу.

Увы, автомобилю почти не досталось отменных набоковских описаний, да и с другими машинами неважно. Cadillac преследователей - невыразительный по меркам Набокова "гладкий красный зверь". Но кое-что, впрочем, вспыхивает. Например, встречная машина меняет в знойном воздухе очертания. Или путаница героя в почти одинаковых, но, как настаивают автопроизводители, разных цветах: "Серый Волк" "Крайслера", "Серый Шелк" "Шевролета", "Серый Париж" Доджа...".

Михаил Ойстачер, рисунки Александра Котлярова