В Кремлевском дворце два дня выступал Рэй Чарльз (Ray Charles). Выступал хорошо, но концерты получились так себе.
Рэй Чарльз прилетел в Москву с опозданием на несколько часов. Шутили, что ему захотелось порулить самолетом и слепому певцу не сразу удалась посадка. В аэропорту он сел в лимузин и поехал в "Националь", не остановившись возле здания "Интерфакса", где его ждали на пресс-конференцию. Которую он в итоге дал — четырьмя часами позже в довольно необычном месте, непосредственно на сцене Кремлевского дворца, за считанные минуты до начала концерта. Раскачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик, расплывшись в белозубой улыбке и прихлебывая из термоса, он рассказал в числе прочего, что любит Стиви Уандера (Stevie Wonder), Би Би Кинга (BB King) и Арету Франклин (Aretha Franklin) и не знает, кто такие рок-звезды. Что вредных привычек у него нет, потому что вредные привычки вредны только для тех, кто наблюдает за ними со стороны. Что неосуществленных желаний у него не осталось, потому что все, чего хотел, он добивался. И, наконец, что так он рад снова приехать в Москву, что прямо сил нет.
Вскоре начался концерт, и начался он уныло. Перед далеко не полностью заполненным залом распахнулся занавес. За ним оказался небольшой джазовый оркестр, который тут же заиграл. За стоящим на переднем плане синтезатором сидел пианист — чернокожий, но не Чарльз. С ним было сыграно — с не очень хорошим звуком и очень вяло — несколько джазовых инструменталов. Затем не-Чарльз покинул свое место, и под аплодисменты вывели Чарльза настоящего. К своему рабочему месту он шел, снова улыбаясь и приплясывая. Сев на скамеечку перед инструментом, запел и заиграл. Пел и играл Чарльз очень хорошо. Внутренний драйв за более чем полвека занятий музыкой у него, судя по всему, не тратился, а, наоборот, накапливался. И почтенный возраст заметен только по абсолютно седым волосам. Но вот у самого концерта никакого драйва не наблюдалось. Неважно играл оркестр, сам Чарльз хоть и был исключительно хорош, но зал не заводил. Не спасли от скуки ни вышедшие на сцену ближе к концу роскошные бэк-вокалистки, ни фирменные приплясывания самого Чарльза. Все было слишком безжизненно и предсказуемо.
Зато без всякого официоза, который буйным цветом расцвел на втором московском концерте, во время которого отметившего в сентябре свое семидесятилетие Чарльза чествовали и поздравляли звезды отечественной эстрады. Ничем, кажется, не заслужившие права появляться на одной сцене с великим слепым.
ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ