Вчера в Санкт-Петербурге объявлен шорт-лист литературной премии Андрея Белого. Список финалистов оказался вполне добротным, на удивление обнадеживающим и немного интригующим. Что из всего этого получится, будет ясно через месяц, когда определятся победители.
Премия Андрея Белого — первая негосударственная российская литературная премия, учрежденная в 1978 году редколлегией самиздатского журнала "Часы". До перестройки лауреатами премии успели побывать Борис Гройс, Виктор Кривулин, Евгений Харитонов, Саша Соколов. В качестве награды предлагалось яблоко и один рубль.
С конца 1980-х премия стала вручаться нерегулярно, а затем и вовсе заглохла — вплоть до 1997 года. Тогда тряхнувшие "второкультурной" стариной ленинградские писатели Борис Останин и Борис Иванов решили премию возрождать. И позвали в Комитет премии новых людей — филолога Глеба Морева, поэта Александра Скидана и главного редактора журнала "НЛО" Ирину Прохорову. Которые сразу стали гнуть свою линию: ведь если для Бориса Иванова эта премия "стремится избегать чистых экспериментов и сохранять разумность", то для Ирины Прохоровой главное — поиск новых имен в литературе, попытка предугадать литературу "завтрашнего дня".
Шорт-лист этого года получился противоречивым. Среди поэтов встречаются имена хорошо знакомые: опять Сергей Гандлевский; как и в нынешнем Букере — Николай Кононов. Публицист-парадоксалист Игорь Померанцев представлен книжкой "Почему Стрекозы", куда вошли старые и новые стихи. Наконец номинирован Михаил Сухотин, поэт метафорический, загадочный, известный давно, но в узких кругах. Еще в список финалистов удалось протиснуться ньюйоркцу из Кемерова Ярославу Могутину с претенциозной книжкой "Sверхчеловеческие Sупертексты". Могутин играет bad boy, sверхчеловечность которого заключена, главным образом, в приверженности однополой любви.
Проза являет картину не менее симптоматичную. Во-первых, это творческий союз неосорокиных Сергея Ануфриева и Павла Папперштейна, с текстом "Мифогенная любовь каст" — большим, правильным, программно неудобочитаемым. Тут нет "птичьего языка" и антропологических экспериментов, но зато изысканного мата — все 500 страниц. Но "архаистам" из жюри скорее приглянется классически-добротный опус лондонца Александра Пятигорского "Вспомнишь странного человека". Компромисс может быть найден в лице меланхолического постмодерниста Михаила Берга, который грустит о судьбах русской литературы в романе "Несчастная дуэль".
В номинации "критика и эссе" есть явный фаворит. Это главный русский фрейдист Игорь Смирнов с текстом философического толка "Homo homini philosophus est". Однако для бородатых деятелей "второй культуры" Смирнов, возможно, покажется чересчур сложным. Тогда они предпочтут лингвистические штудии Людмилы Зубовой ("Современная русская литература в контексте русского языка"), для которой Пригов — это пример падения редуцированных гласных. Или близкого к концептуалистской среде Семена Файбисовича ("Русские новые и неновые"). Каких лауреатов выберет жюри и удивит ли оно литературную публику так, как это умел Андрей Белый, станет известно через месяц.
АЛЕКСЕЙ Ъ-МИХАЙЛОВИЧ