"Культура культурной революции" — так называется выставка, открытая в Вене в музее народного искусства. Здесь в нескольких залах собраны разные занятные вещицы, относящиеся ко временам культурной революции, прокатившейся по социалистическому Китаю начиная с 1969 года, когда Мао Цзэдун настоятельно предложил молодежи искоренить отсталость в сфере культуры и покончить с четырьмя пережитками.
Молодежь взялась за это с большим энтузиазмом, тем более что в руки им с головой отдали людей постарше и поумнее. Хунвейбины, китайские "нашисты" искоренили искусство, религию, театр и литературу — все то, что ложилось в теорию четырех пережитков, которые заслуживают уничтожения (старые идеи, старая культура, старые обычаи и старые одежды). Все это, как водится, сопровождалось уничтожением носителей пережитков, и на фотографиях мы видим коммунистическую молодежь, избивающую бывших партийцев, крупных торговцев идеологией с таким же удовольствием, с каким она расправляется с мелкими торговцами тканями или рисом.
Самое любопытное, что об этом говорится без гнева и осуждения: ведь тема выставки — не та культура, которая была разрушена, не те древние статуи будд или книги, которые горят на площадях, а та культура, которая была создана на ее месте. Причем в основном культура материальная: бытовые предметы, ежедневное окружение.
Окружение не радует. Взамен культурная революция прежде всего производит революционные значки, которые как красные клопы-пожарники усевают витрину в первом зале. Она производит нарукавные повязки и бесчисленные удостоверения и членские книжки с печатями и лицами, на которых тоже стоит печать в прямом и в переносном смысле. Революционные лозунги изображены на всем — на тарелках, сумках, сигаретных пачках, в любом масштабе — от огромного знамени до спичечного коробка. На первом плане — подушка с лозунгами: вероятно, чтобы учение Мао усваивалось даже во сне.
Вообще все здесь представленное делится на символические предметы и на предметы бытовые. Символические богаты и разнообразны, как бюсты Мао, выстроившиеся в витрине подобно глиняным воинам, или крупные фарфоровые статуэтки, изображающие солдата или балерину или попираемого ревизиониста. Бытовые предметы чувствуют свою уязвимость и пытаются притвориться символическими — вроде эмалированного блюда с певицей, поющей революционную песню у старорежимного рояля.
Революция снисходительна к сигаретам. Поскольку вождь не раз бывал изображен с сигаретой, а то и с сигарой, пачки курева производятся в несомненном обилии и без всяких нынешних ханжеских угроз о смерти и импотенции, а в здоровом и бодром пролетарском красном цвете.
Людям надо пить чай, и социалистическая культура предлагает им взамен побитого фарфора династии Мин фаянсовые кружки и чайники с изображенными на них революционными сюжетами. Спасибо уже за то, что сюжеты остаются скорее умиротворяющими. Украшающие чайники солдаты бодрствуют, возбужденные усвоенным теином, но кровавых битв не ведут.
В изобилии представлены знаменитые китайские эмалированные подносы и кружки — то с цветами, то с лозунгами, то с лозунгами среди цветов. В витринах лежит главная и единственная литература, книги Мао в жестких переплетах, чтобы в воде не тонули и в огне не горели.
На это странно смотреть: неужели это убогое творчество способно было вдохновлять художников мира. В этих вещах нет ни выдумки, ни качества, только какая-то лучезарная испуганная тоска. Я помню, как на заре перестройки мы мечтали сделать подобную выставку с шедеврами зрелого советского дизайна, но, попытавшись собрать коллекцию, в ужасе отступились, настолько эти вещи, памятные нам с детства, поразили нас своим жутким качеством и уродским видом.
Зато такую коллекцию собрал Хельмут Оплетал, с 1973-го по 1975-й — студент Пекинского университета, с 1980-го по 1985-й — корреспондент ORF в Китае. Последняя ее часть посвящена ностальгии по временам Мао, появившейся тогда, когда уже и в Китае он превратился в товарный знак. С одной стороны, этой иронической ностальгии предаются современные китайские авангардисты (вроде Ван Куанджи, производящего вырубленных из дерева "Материалистов"), пишущие издевательские полотна, на которых Мао разглядывает фарфоровый писсуар Марселя Дюшана (картина Чи Снина "Ретроспектива Дюшана в Китае"). С другой — безымянные поставщики сувениров вроде наших арбатских торговцев — с той лишь разницей, что их китайщина на редкость точно воспроизводит свое время. Эти новые вещи так же грубы и некачественны, как и то, что они изображают. Возможно, в этом и состоит ирония, но я ее не увидел.