Начало этой революции не отмечено красным цветом в календарях, о нем не возвестили штурм казарм Монкада, выстрел "Авроры" или "поход на Рим". Так когда же вообще она началась — эта пресловутая сексуальная революция?
В годы войны, когда уходившие на смерть юные пилоты американских ВВС и их жены придумали свинг — обмен партнерами? Или 5 июля 1946 года, когда у бортика бассейна Moliton "обнаженная танцовщица" из Casino de Paris Мишлин Бернардини (модели-профи отвергли непристойное предложение модельера Луи Реара) явила миру купальник, названный в честь атолла Бикини, опаленного ядерными испытаниями?
Или в августе 1953 года, когда с обложки Time строго глянул профессор Альфред Кинси, а за считаные дни разошлись 250 тыс. экземпляров его "Сексуального поведения самки человека"? Но первый том полевых исследований секса — о самцах — вышел еще в 1948 году: его сравнивали по успешности с "Унесенными ветром", а по научной революционности — с "Происхождением видов".
Возможно, для завоевания человечеством права на наслаждение и любовь завораживающий садомазохизм "Истории О" (1954) Полины Реаж (Доминик Ори) или первый Playboy (1953) были важнее, чем трактат Кинси об имманентной органичности сексуальной свободы и разнообразия. А может быть, революция стала необратимой, когда в марте 1966-го верховный суд США признал секс "великой и таинственной движущей силой человеческой жизни" и взял под защиту первой поправки конституции порнороман XVIII века "Фанни Хилл"?
Совратила ли человечество Брижит Бардо в намокшем платье ("И бог создал женщину..." Роже Вадима, 1956), казавшаяся не просто голой, но голой вдвойне и задиравшая перед стариком Жаном Габеном юбку ("В случае несчастья" Клода Отан-Лара, 1958), демонстрируя отсутствие трусов? Или ослепила витрина первого секс-шопа — "Спецмагазина гигиены брака" — открытого на Рождество 1962 года во Фленсбурге валькирией люфтваффе Беатой Узе?
Или все прозаичнее? Задние сиденья царственных авто 1950-х, впервые оказавшихся по карману средним американцам, идеально подходили для потери невинности. А тут еще (1960) в США разрешили продажу — сначала только замужним дамам — противозачаточных пилюль. Это было настоящее чудо, если угодно, чудо дизайна: крохотная облатка сделала женщин хозяйками своего тела. Что не удалось воительницам былых секс-революций — на закате Римской республики, в эпоху Возрождения, романтизма, военного коммунизма или "безумных" 1920-х.
Педант же датирует начало революции переизданием (1945) "Сексуальности в культурной борьбе" (1936) бежавшего от нацистов Вильгельма Райха, ныне известной именно как "Сексуальная революция". Райха сгноят (1957) в тюрьме, признав его опыты по измерению и конденсации энергии оргазма "незаконной врачебной практикой". Сейчас почти невозможно представить, как скучен, жесток и лицемерен был мир полвека назад. Повсеместно однополая любовь и аборты, а кое-где и супружеская измена, и даже оральный секс были уголовно наказуемы. "Улисс", "Любовник леди Чаттерлей", "Тропик Рака", исследования сексуальности считались порнографией, женский оргазм был под подозрением — не психическое ли это расстройство? Цензурный кодекс Хейса с 1933 по 1966 год истязал Голливуд, запрещая показывать в одной постели даже супругов.
Вековечное пуританство рухнуло за считаные годы: так рушатся внешне могучие, но прогнившие империи. Секс-революция столь радикально изменила всю среду человеческого обитания, что секс можно признать "большим стилем" в культуре. А началось все с сущего пустяка: 24-летняя модельер Мэри Куант, хозяйка магазина Bazaar на Kings Road, пожалела женщин (1958): длинные юбки так мешают им пуститься бегом, скажем, опаздывая на автобус. Удобную юбку она назвала "мини" в честь любимого автомобиля. И покатилось...
Еще в 1964 году французскую телеведущую Ноэль Ноблекур уволили за то, что она показала зрителям коленки, "самую уродливую", по мнению Кристиана Диора, часть тела. А через какие-то десять лет макси считалась любая юбка длиннее десяти сантиметров. На легендарном снимке Анри Картье-Брессона (1969) пожилая посетительница кафе Lipp опасливо косится на красотку в таком вот "носовом платке". Тогда же Ролан Барт назвал мини "идеальной конструкцией". В сочетании с кожаными сапожками и обтягивающими свитерами мини стало униформой звезд. Женщины меняли чулки на цветные колготки, отказывались от лифчиков, осваивали короткие плащи из синтетики и накладные ресницы. Мужчины отрастили длинные волосы и бакенбарды. Девушки-хиппушки, щеголяя в широких юбках, бабушкиных платьях и шляпках, исповедовали свободную любовь едва ли не истовее, чем их сверстницы в мини.
11 октября 1967 года The Guardian признала: бог его знает, что такое сексуальная революция, но она "стала свершившимся фактом". Это был уникальный год. Год "лета любви", начавшегося на поле для игры в поло в Хейт-Эшбери (Сан-Франциско) не по календарю: 14 января грандиозный бесплатный праздник с участием всех, всех, всех — от Аллена Гинзберга до Grateful Dead — и раздачей ЛСД вылился в не менее грандиозные любовные бдения на берегу океана. К лету в город съехалось свыше 100 тыс. "детей цветов". Музыка была медиумом революции: sex, drugs and rock-n-roll. Рок-театральность и легализовала, и отстраняла обнаженную чувственность. Супруги Дэвид и Анджела Боуи, похожие друг на друга, как близнецы, только непонятно — близнецы-братья или сестры, наслаждались своей бисексуальностью. Джима Моррисона уволокли со сцены копы за "похабный" "The End" и имитацию мастурбации.
Подтянулись геи с лесбиянками, которых никто за бойцов не держал. 22 июня 1969 года занялись уличные бои между ними (на пятый день армия геев насчитывала до тысячи "штыков") и усиленными нарядами полиции вокруг бара Stonewall в Гринвич-Виллидж. Особенно деморализовал копов батальон травести, грозивших им зверским изнасилованием. Классиками современного искусства признали Тоуко Лааксонена — "Tom of Finland" — виртуоза-рисовальщика мускулистых матросов, лесорубов и копов; фотографа Роберта Мэпплторпа, считавшего, что "мужской член и цветок — равноценны"; последнего самурая Юкио Мисиму, позировавшего в образе пронзенного стрелами святого Себастьяна; отца подпольного кино Кеннета Энгера, поклонявшегося брутальным "ангелам ада".
Власть к тому времени уже превратила политику в секс: электорат не убеждали, а соблазняли или насиловали. Революционеры же превратили секс в политику. "Занимайтесь любовью, а не войной!" — это убедительнее, чем ленинский "мир без аннексий и контрибуций". 26 мая 1969 года Джон и Йоко на неделю забрались в койку амстердамского "Хилтона", где проповедовали мир во Вьетнаме и сочинили "Give Peace a Chance". Да, собственно говоря, и парижский май-1968 начался с того, что студенты и студентки Нантерра взбунтовались против драконовских правил в общежитиях, пожелав спать вместе. Под шумок баррикадных боев Роб Рансийак выставил в галерее Templeton ретропорнофото, положив начало легализации порно и признанию его типа искусством.
Секс-идеалом героини фильма Вильгота Шемана "Я любопытна" (1967) был Мартин Лютер Кинг на байке. Секс-революция как никакая другая рушила расовые предрассудки. В постели все не только "одного роста" (Хемингуэй), но и одного цвета. Белая Америка млела от стиля афро. Великий журналист Том Вулф воспевал подруг "Черных пантер": "Они прекрасны. Острые, как бритвы", "стройные, гибкие, в плотно прилегающих к телу брюках, с прическами "йоруба", смахивающими на тюрбаны. Кажется, будто они сошли со страниц "Вога". На само-то деле "Вог" позаимствовал эти прически у негритянок". По другую сторону океана Жан Жене также млел от "пантер" мужеского пола.
Не выдержав, капитулировал правящий класс. Маргарет Трюдо, юная жена канадского премьера, сбежала с Джаггером, провозила наркотики в багаже мужа, а в день его поражения на выборах отплясывала в нью-йоркском клубе Studio 54. По Парижу ходили фотографии блондинки, похожей на жену президента Помпиду и млевшей от оральных девичьих ласк.
После революционной эйфории наступает похмельное искушение задаться вопросом: а оно — низвержение империи — того стоило? Ждали Водолея, а что получили? Депутата Чиччолину, русское порно, бразильских "трансов" в Булонском лесу, давку на "Параде любви" и немецких туристов, чинно ждущих в некогда легендарном парижском свингер-клубе "41", когда же, наконец, хоть кто-нибудь разденется, и, что самое главное, никто ведь не раздевается!
Но — это тоже свойство всех революций — стоит мысленно перенестись в мир "до", чтобы возвращаться в него расхотелось категорически. А похмелье — пустяк, ведь даже сам Джаггер признавался, что он "can`t get no satisfaction".
Никогда, никогда, никогда, Дэн и Дин Кейтоны из DSquared2 не смогли бы выпустить на подиум девушку в спроектированной ими одежде — если бы не великая сексуальная революция (на фото — модель из женской коллекции "Весна-лето 2011")