Оазис будущего

Андрей Архангельский побывал в лаборатории мультикультурализма

В Абу-Даби завершился ежегодный Международный фестиваль искусств: корреспондент "Огонька" обнаружил в Арабских Эмиратах эксперимент по созданию универсальной культуры будущего

Андрей Архангельский, Москва — Абу-Даби

Все тут слегка похожи на заговорщиков: все чувствуют, что здесь рождается что-то новое, хотя и не рискуют сказать об этом вслух — что все невольно участвуют в глобальном эксперименте по сращению культур, в частности европейской и азиатской. Допустим, мы слышали и даже писали ("Огонек" N 1-2, 2011 год), что местная власть меценатствует, скупает картины и поощряет ведущих архитекторов. Но одно дело — покупать картины и совсем другое — перенимать европейскую суть. Эмират Абу-Даби сегодня напоминает территорию "случайной свободы", какими были, допустим, для художников и интеллектуалов Берлин 1920-х, Испания 1935-го или Куба 1960-х. Эти культурные анклавы случались, конечно, по недосмотру власти; отличие Абу-Даби в том, что местная власть сама эту атмосферу творческой свободы всячески поощряет. Причем здесь, судя по всему, прекрасно осведомлены о побочных эффектах европейской культуры — антиклерикализме и сексуальной раскрепощенности, но почему-то даже этого не боятся. Конечно, нечто подобное стало возможным благодаря стечению уникальных обстоятельств. Тому, например, что нынешний глава страны шейх Халифа ибн Зайд ан-Нахайян — "западник", а его отец, знаменитый Зайд II ибн Султан ан-Нахайян, был первым среди руководителей стран Персидского залива, кто на пост министра назначил женщину. Но вместе с тем понимаешь, что кроме денег и обстоятельств нужна еще и политическая воля. А также сверхзадача: стать не столько финансовым, сколько интеллектуальным центром мира. Все, что поражает в Эмиратах, поражает, возможно, именно из-за цельности, подчиненности всего одной идее — и в архитектуре, и манерах, и в отношениях.

Традиционалистский Emirates Palace и футуристический Performing Arts Centre стали местом встречи исламского и космополитического искусства

Европейская культура, попадая сюда, становится чуть-чуть другой: как бы закаляется на 50-градусной жаре и приобретает упругость, начинает поблескивать румяными щечками. Из синтеза европейского и азиатского получается прообраз мировой, универсальной культуры будущего, XXI века. Европе все это на самом деле нужно не меньше, чем, допустим, амбициозным арабам: движение по кругу Нью-Йорк — Париж — Лондон — Берлин — Милан уже давно не приносит открытий. Здесь, на Востоке, есть новая энергия, и это наряду с нефтью, можно сказать, и является тем, что сегодня дает Восток мировой культуре.

Пока тут нет "своей" современной культуры, как нет и памятников архитектуры. Формально здешние новоделы, как, например, отель Emirates Palace, где проходил фестиваль, сделаны под арабскую старину, по мотивам сказок "Тысячи и одной ночи". Но вот рисунок позолоченного потолка и обивки мебели напоминает пустыню с высоты птичьего полета. Это можно понимать и так: здесь до нас ничего не было, а теперь здесь есть все — вот на что способны мы, люди. Между прочим, это не локальный месседж, а вполне универсальный, возрожденческий. Фестиваль в Абу-Даби — также претензия на универсальность и мультикультурность. Еще она грандиозная претензия представляет собой пока пустырь, но здесь очень быстро строят: речь, конечно, об искусственном острове Саадият, где к 2013 году собираются создать экологический город-сад с филиалами музеев Гуггенхейма и Лувра. Уже сейчас понятно, что это попытка зафиксировать мировую культуру на пике возможностей и самим стать ее лучшими ценителями.

Нынешний фестиваль также собирали по принципу "все лучшее": Королевский камерный оркестр Валлонии, лондонские театры Sadler`s Wells и Shakespeare`s Globe... На примере того, что берут из России, легко представить, с чем мы еще котируемся на мировом рынке: симфоническая музыка и балет. Фестиваль открывал Валерий Гергиев, здесь танцевали звезды Большого и Мариинского, играл пианист Ефим Бронфман, пел Хворостовский. Большинство из перечисленных артистов, правда, попало сюда из США, где либо давно живут, либо работают, как танцоры Ирина Дворовенко и Максим Белоцерковский, и это тоже очень показательно: российская культура добивается мирового признания чаще в западной упаковке.

Традиционалистский Emirates Palace и футуристический Performing Arts Centre стали местом встречи исламского и космополитического искусства

Однако здесь не просто скупают лучшее; здесь сами хотят стать лучше. Учатся не только покупать, но и понимать. Сейчас здесь бум на дошкольное обучение: дети учат по два-три иностранных языка, их отдают в балет и музыку. В исламе до определенного возраста, до 10-12 лет, девочкам разрешается все: именно этот момент, вероятно, и хотят использовать мамаши. "Не забывайте — это все-таки мусульманская страна",— добавляют наши соотечественницы, живущие здесь. Здесь действительно все устроено так, что об этом "все-таки" постоянно забываешь.

Казалось бы, законы шариата никак не могут сочетаться с современной культурой, которая просто дышит отрицанием любых запретов. Но здешний опыт также очень хорошо учит тому, что может сделать даже один человек. Нынешний президент ОАЭ шейх Халифа ибн Зайд в 2004 году открыл в Европу не просто окно, а целый парадный вход. Я настойчиво расспрашивал местных жителей о том, чего нельзя делать ни в коем случае и что за это может грозить, зная, что культурный официоз на Востоке часто служит витриной: как только копнешь глубже, сразу вылезает страх и гнет. Из разговоров я понял, что в Абу-Даби и Дубае (в других эмиратах ОАЭ нравы строже) порицание — почти единственная мера в отношении тех, кто "неправильно" одевается или ведет себя. Местные девушки могут ходить так, как им нравится,— в национальной одежде, в некоем компромиссном варианте (хиджаб и джинсы или длинная юбка и непокрытая голова) или же вообще одеваться по-европейски. На такую девушку могут "смотреть косо" (или, наоборот, "во все глаза", что одно и то же), но никто не будет делать замечаний — не принято. На вопрос: "Чего все-таки нельзя делать ни в коем случае?" — одна женщина после долгого раздумья ответила: "Нельзя целоваться на улице". Вообще же насчет того, что запрещено и разрешено, как-то так выходит, что никто не зацикливается на этом вопросе, и чувствуется, что на сегодня это всех устраивает: власть официально не разрешает, но и не особо запрещает что-либо. Сегодня в Абу-Даби ислам ищет новые формы, пробует разные модели — и в каждом отдельном человеке также происходит грандиозный эксперимент.

Этот фестиваль держится во многом за счет энергии еще одного человека — художественного руководителя фестиваля госпожи Хода аль Хамис Кану. Она из королевской семьи, и этот фестиваль она поначалу придумала для элит, а потом, ее же усилиями, он превратился в международный. Во время беседы с местными журналистами она страстно говорила о том, что талант не должен думать о деньгах; что можно купить картину, но нельзя купить культурный опыт; что нужно воспитывать собственных личностей, которые будут двигать процесс вперед. Сама госпожа Кану вышла к прессе в белом вязаном платье и кедах "Шанель". "Можно ли назвать происходящее в Эмиратах глобальным экспериментом по объединению культур?" — спрашиваю я ее. "Это не эксперимент,— отвечает госпожа Кану.— Моя идея заключается в том, что так всегда было. Мы оказали большое влияние на Европу, и сами взяли от нее многое. Наше взаимное партнерство существовало очень давно. Так что это движение навстречу — не эксперимент, я думаю, а нечто неизбежное. Никто из нас не может жить поодиночке".

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...