Вернуть бы свое

Кризис обнажил серьезные законодательные недоработки в работе лизинговой отрасли. Столкнувшись с большим объемом просроченной задолженности, лизинговые компании не могли быстро изымать имущество, а значит, продолжать эффективно работать. Чтобы избежать таких проблем в будущем, нужно работать над скоростью исполнительного производства и адаптировать правовые основы лизинга к изменяющимся экономическим условиям, упрощая процедуру изъятия долгов, считают эксперты.

Проблемы в законодательстве, регулирующем лизинговые отношения, были известны участникам рынка и до кризиса, однако именно в тяжелое финансовое время они дали о себе знать особенно остро. Ранее дебиторская задолженность в среднем по лизинговому рынку колебалась в пределах 1%, а во время кризиса доходила у отдельных компаний и до 50%. В среднем по рынку этот показатель составлял 10-15%, полагает генеральный директор Петербургской лизинговой компании Дмитрий Горизонтов.

В связи с большим количеством неплатежей по лизинговым договорам особенно остро встала проблема своевременного изъятия предмета лизинга у недобросовестного лизингополучателя. Закон не предусматривает возможности внесудебного изъятия предмета лизинга, и лизинговые компании вынуждены ожидать окончания долгих судебных процедур и последующего принудительного исполнения судебного решения, которое также часто бывает достаточно долгим. Судебный процесс может длиться шесть-восемь месяцев, и в течение этого срока лизингодатель, помимо того, что не получает лизинговые платежи, не может использовать предмет лизинга, объясняет юрист коммерческой практики компании Rightmark Group Нина Куцова.

Есть и другая проблема изъятия лизингового имущества: если лизингодатель получил обратно свое имущество, то лизингополучатель может истребовать с него уже выплаченные им деньги как неосновательное обогащение. Судебная практика в этом вопросе достаточно противоречива и не всегда встает на сторону лизинговой компании, отмечает управляющий партнер юридической компании "РАУД" Александр Митин.

Судебные инстанции, особенно районные суды, плохо представляют, что такое лизинг, и в каждом отдельном случае трактуют правовые нормы по-разному, замечает начальник юридического отдела компании "ПН-Лизинг" Анна Сафонова. В частности, нет однозначного понимания распределения ответственности между участниками лизинговой сделки за риск утраты имущества. Кроме того, отсутствуют постановления пленума Высшего арбитражного суда (ВАС), которыми могли бы руководствоваться суды нижестоящих инстанций. Со стороны ВАС такие прецеденты по разъяснению отдельных моментов появились только в последний год. При этом даже если судебное решение принято, это еще не гарантирует лизинговой компании возврата своего имущества. "Служба судебных приставов не заинтересована в должном исполнении своих обязанностей, поэтому зачастую к поиску имущества должника и его изъятию приходится подключаться внутренним службам безопасности лизинговых компаний. В государстве нет четкой, работающей системы преследования должников. Любой дебитор с неисполненными обязательствами любого объема может легко уйти от долгов, используя процедуру собственного банкротства. И лизинговые компании перед такими фактами бессильны", — продолжает Анна Сафонова.

Руководитель юридической дирекции ГК "Балтийский лизинг" Сергей Громов среди законодательных недоработок также называет отсутствие специальной регламентации отношений, возникающих при банкротстве как лизингодателя, так и лизингополучателя. Этот пробел приводит к парадоксальному результату — к признанию судами де-факто права собственности лизингополучателя-банкрота на предмет лизинга (и к его включению в конкурсную массу), платежи за который в действительности не внесены, а лишь в качестве задолженности включены в реестр требований кредиторов. "Именно такие чудеса при необъяснимой с рациональных позиций поддержке судебных инстанций происходят, например, в деле о банкротстве Невельского молочно-консервного комбината, — рассказывает господин Громов. — При включении в реестр требований ООО "Балтийский лизинг" на сумму более 28,6 млн рублей комбинат прихватил в конкурсную массу лизинговое имущество стоимостью более 37,5 млн рублей. Таким образом, имущество лизинговой компании направляется на удовлетворение требований всех кредиторов комбината, что совершенно абсурдно".

Прошлый год дал время для осмысления ситуации. В июле 2010 года Министерство экономического развития РФ внесло в правительство проект закона о внесении изменений в ФЗ "О финансовой аренде (лизинге)" и отдельные законодательные акты РФ. Суть предлагаемых изменений — законодательное закрепление внесудебного порядка изъятия имущества, находящегося в финансовой аренде (лизинге), по исполнительной надписи нотариуса. Предлагается установить возможность заключения соглашения между лизингодателем и лизингополучателем о внесудебном изъятии предмета лизинга, удостоверяемого в нотариальном порядке, рассказывает Нина Куцова. В случае неисполнения лизингополучателем соглашения изъятие предмета лизинга будет осуществляться на основании исполнительной надписи нотариуса. "В настоящий момент указанный законопроект в Госдуму не внесен, и пока сложно спрогнозировать его дальнейшую судьбу. Но следует обратить внимание, что с 2009 года действует положение о применении исполнительной надписи при обращении взыскания на заложенное имущество в случае неисполнения залогодателем соглашения об обращении взыскания на залог во внесудебном порядке. То есть определенный пример у законодателя уже есть", — говорит госпожа Куцова.

Большие дискуссии в лизинговом сообществе в 2010 году вызвал и вопрос о возврате выкупной цены предмета лизинга в случае расторжения договора лизинга. В соответствии с действующим законодательством договор лизинга может предусматривать, что предмет лизинга переходит в собственность лизингополучателя по истечении срока договора лизинга или до его истечения на условиях, предусмотренных соглашением. В таком случае в состав платежей может включаться выкупная цена предмета лизинга. При досрочном расторжении договора лизингополучатель обязан вернуть лизингодателю предмет лизинга. При этом обязанность последнего вернуть денежные средства, полученные в качестве выкупной цены, в законодательстве прямо не прописана.

До недавнего времени у судов не было однозначной позиции относительно этого вопроса, отмечает юрист практики по разрешению споров Vegas Lex Александр Трушков. Однако в мае 2010 ВАС указал, что при расторжении договора и возврата предмета лизинга основания для удержания таких денежных средств перестают существовать, и для лизингодателя данные средства становятся необоснованным обогащением. Кроме того, суд отметил, что обязанность лизингодателя вернуть часть денежных средств возникает даже тогда, когда выкупная цена сторонами не установлена. "Данная позиция высшей судебной инстанции, решив вопрос с самой необходимостью возврата выкупной цены, тем не менее породила ряд вопросов, связанных с определением такой цены с учетом амортизации предмета лизинга, в случае если такая цена не была установлена. Возникла необходимость для лизинговых компаний пересмотреть условия своих договоров лизинга, а для лизингодателей появились новые риски, связанные с неопределенностью выкупной цены, подлежащей возврату и устанавливаемой судом", — добавляет Александр Трушков.

Тем не менее все правовые изменения в ближайшее время будут направлены на то, чтобы ускорить процесс получения имущества в лизинг и его возврата в случае неуплаты. Это позволит лизинговым компаниям быстрее нарастить обороты и выйти на докризисный уровень. Законодатели выделяют в данном смысле две тенденции: адаптация правовых основ лизинга к изменяющимся экономическим условиям и уточнение отдельных положений законодательства, которые могли бы предотвратить случаи злоупотребления со стороны лизингополучателей, отмечает господин Митин.

Вероника Маслова