"Ливан"
Рассказывают, что перед тем, как наградить фильм Шмуэля Маоза главным призом Венецианского фестиваля, члены жюри долго спорили: одни восхищались антивоенным и в каком-то даже смысле антиизраильским пафосом ленты, другие, напротив, утверждали, что вся эта "война со слезами на глазах" — типичные еврейские штучки. "Золотой лев" в итоге картине достался, и, учитывая совершенство картинки, выдающуюся работу оператора Джиоры Беяха и прекрасную игру актеров, такое решение представляется вполне справедливым. Да и с формальной точки зрения "Ливан", безусловно, не рядовая работа. Действие фильма фактически замкнуто в танке, экипаж которого выполняет задание командования по зачистке с отрядом десантников мятежных арабских поселений. Ужасы, конечно же, не заставляют себя ждать. Танкистам приказывают уничтожать любое транспортное средство, попадающееся им на пути — и первой их жертвой оказывается безобидный крестьянин на своем грузовичке. Кульминацией же моральных испытаний героев становится общение с пленным вражеским снайпером, которого им надо доставить на базу для допроса. Раненый стонет, жалуясь, что ему необходимо "отлить". Но несчастным танкистам не до физиологических нужд сирийца — кромешная и удушающая бессмыслица происходящего сгущается все сильнее, они окончательно перестают понимать смысл своей миссии, смысл всей этой крови, разрушений и позора. Им просто страшно и больно. И вот когда, казалось бы, ужасней уже стать не может, молодой израильтянин подползает к несчастному сирийцу и дает ему утку. Очень красивыми семитскими глазами они смотрят друг на друга: в этом мире бесчеловечности они, на чьей бы стороне ни воевали и во что бы ни верили,— люди. Раздается журчание... Если это не еврейские штучки, то тогда даже непонятно, что это.