Книги с Григорием Дашевским и Лизой Биргер

"Песня для зебры"

Джон Ле Карре

М.: Астрель; Corpus, 2011

"Песня для зебры" (The Mission Song) — перевод книги, вышедшей в оригинале в 2006 году (после нее Джон Ле Карре успел выпустить еще два романа — "Особо опасен", год назад вышедший в русском переводе, и "Наш тип предателя", по-русски еще не выходивший). Главный герой Сальво, уроженец Конго,— переводчик-синхронист. То сочетание информированности и бездумности, которое характерно для современного человека вообще, для него просто профессиональная необходимость: "синхронисту лучше всего вообще не думать, а сцепить в мозгу шестеренки, и пусть сами работают — сиди себе да озвучивай результат". Но Сальво все-таки думать начинает. Он узнает о заговоре спецслужб и корпораций, грозящем бедами его родному Восточному Конго, и пытается этому заговору помешать.

Реальная основа книги — война в Восточном Конго, в которой участвовало восемь африканских стран и которая к 2006 году погубила 4 млн человек. Ле Карре сострадает несчастным конголезцам и ненавидит корпорации, которые грабят конголезские недра. Но эти чувства он испытывает как человек с нормальной человеческой совестью, а как писателю ему любая политическая ситуация всегда была интересна не сама по себе, а лишь в качестве очередной декорации для той единственной истории, которую он умеет рассказывать. А умеет Ле Карре рассказывать историю о человеке, который сначала кому-то поверил, как отцу родному, а потом этот отец родной его предал.

В романах Ле Карре времен холодной войны этим отцом была английская разведка. Даже когда за сюжетом стояли какие-то реальные события, Ле Карре не имел в виду обличать коварство английских спецслужб — он вообще ничего не хотел сказать о политической реальности. Шпионский триллер он превратил в притчу о травме взросления, об изгнании из дома. Отношения между агентом и разведслужбой Ле Карре рисовал как отношения ребенка с родителями, которые неизбежно должны кончиться расставанием. Именно этим ощущением неизбежности происходящего объясняется интонация бесконечной грусти, слышная в шпионских романах Ле Карре,— странная, почти комичная, за которую его и полюбили. В эту грусть с каждым романом все глубже погружался их сквозной герой, Джордж Смайли, и всякий раз казалось, что грустнее стать уже нельзя — но в следующем романе он грустил об очередном предательстве еще сильнее.

Беда в том, что после конца холодной войны Ле Карре никак не может найти сколько-нибудь убедительного кандидата на роль этого отца. Вот и в "Песне для зебры" герой верит прямо-таки карикатурным лицемерам и циникам, которые читателя не могут обмануть ни на секунду. Обычно говорят, что романы Ле Карре стали слабее, потому что после распада СССР его герои остались без настоящего врага. Но как раз врагов-то у его героев за последние 20 лет нашлось множество — корпорации, террористы, наркокартели, торговцы оружием, русская мафия и т.п.— так что проблема явно не в этом. Тех, с кем надо сражаться, хватает; а вот тех, кому ты мог бы по-настоящему поверить, чтобы они тебя потом по-настоящему предали, найти стало — если судить по книгам Ле Карре — гораздо сложнее.

"Несовершенный человек. Случайность эволюции мозга и ее последствия"

Гари Маркус

СПб.: "Альпина нон-фикшн", 2010

Книга профессора психологии Нью-Йоркского университета посвящена одной из самых востребованных на рынке современного нон-фикшна тем — устройству человеческого мозга. Вслед за многими авторами Маркус пишет о том, насколько заслуживает доверия человеческая способность к мышлению, обработке информации и принятию решений. По его мнению — совершенно не заслуживает. Мозг настолько же несовершенен, как, например, позвоночник человека или сетчатка глаза — процесс эволюции остановился в шаге от вершины. Чтобы описать, каким он представляет мозг современного человека, Маркус использует слово "клудж": так инженеры называют нелепые, но невероятно полезные предметы, сконструированные из подручных средств — таких, к примеру, полно в "Уоллесе и Громите". Так, команда космического корабля "Аполлон-3" спаслась, сконструировав из пластикового пакета и носка углеродный фильтр взамен отказавшего. Когда отказывает мозг, тоже приходится конструировать такие "костыли". Мешают работе мозга, в частности, несовершенная память, нелогичный язык, убеждения и эмоции — обо всем этом Маркус пишет подробно, рассказывая об огромном количестве тестов и экспериментов, иногда весьма однообразных, но математически убедительных. Несмотря на практические советы по оптимизации мозговой деятельности в конце книги, ее вряд ли можно использовать как руководство к действию. Скорее — как один из аргументов в затянувшейся дискуссии о том, насколько мы можем доверять собственному сознанию. Нейропсихология — это сегодняшняя наука о человеке. Чем стремительней лавина обрушивающейся на современного человека информации, тем быстрей он обнаруживает, что справиться с ней не в состоянии. Но, не будучи совершенным сам по себе, человеческий мозг способен изобрести клуджи — очередное чудо эволюции.

"Готика. Мрачный гламур"

Валери Стил, Дженнифер Парк

М.: НЛО, 2011

В Америке Валери Стил — самое первое имя, которое всплывает, когда надо по-умному поговорить о моде. Профессор Йельского университета, выглядящая, как неожиданно поумневшая Кэрри Бредшоу, она светит своим невероятным зачесом в шоу Опры, ведет собственные передачи на ТВ, организовывает модные журналы и, будучи директором Института технологии моды в Нью-Йорке, устраивает в нем невероятные тематические выставки — вроде выставки про военную женскую моду или как одевались фам фаталь в парижском фин-де-сьекль. Иногда из этих выставок получаются неплохие книги, такие как уже переводившийся на русский "Корсет" или написанная в соавторстве с Дженнифер Парк "Готика". Чтение крайне увлекательное: делая моду предметом научного исследования, сыпля цитатами и историческими фактами, Стил все же испытывает перед ней такой же восторг, как любая неравнодушная к одежде женщина перед витриной с платьями.

"Чтобы начать жить,— говорила Коко Шанель,— мода должна умирать. И умирать быстро". Готическая культура изначально ассоциируется со смертью, она зародилась, когда население Европы сотнями тысяч косила чума. Сегодняшние готы — мрачные подростки в черном. Задача Стил — реабилитировать готическую моду, чтобы ее перестали считать молодежной и уличной, а воспринимали как взрослую и вполне гламурную. Такие дизайнеры, как Джон Гальяно, Йоджи Ямамото, Александр Маккуин, дают ей более чем достаточно материала. Все остальное — разговоры, и, как это часто бывает в глянцевых журналах, они только изящно оформляют иллюстрации.