Михаил Делягин в беседе с Андреем Норкиным в прямом эфире "Коммерсантъ FM" прокомментировал скандал в Банке Москвы: от управления отстранен ставленник ВТБ, первый зампред Михаил Кузовлев. Глава ВТБ Андрей Костин уже заявил, что не согласен с таким решением.
— Что такое происходит? Основные акционеры Банка Москвы все-таки не могут никак договориться Андреем Бородиным?
— Я, во-первых, если все действительно обстоит так, как мы сейчас услышали, если там не выплывут какие-то дополнительные детали, я думаю, что здесь ситуация классического конфликта интересов, по крайней мере, можно это предположить. Потому что как член команды ВТБ, человек, насколько я могу судить, осуществляется поглощение Банка Москвы или готовится попытка такого поглощения, соответственно, он объективно заинтересован в снижении стоимости бизнеса, просто чтоб за его приобретение нужно было меньше платить. А как член управления Банка Москвы он заинтересован в повышении стоимости бизнеса, потому что бизнес это бизнес. И такая ситуация конфликта интересов вполне классическая мне представляется вполне правдоподобной, а в этом случае из этой ситуации нет хорошего выхода. Я думаю, что это вполне закономерный и естественный процесс, если, естественно, там нет каких-то скрытых камней.
— Многие ваши коллеги говорят, что здесь все должно быть понятно, ВТБ представляет государство, с государством спорить незачем, и вот тут я, например, не могу для себя объяснить, что же происходит на самом деле.
— ВТБ — это государственный, действительно, банк, но отнюдь не всегда, насколько можно судить, представляет государство, потому что очень специфический механизм управления государственными компаниями, когда иногда непонятно, кто кем вертит. Государство государственной компанией или же государственная компания вертит государством. У нас в свое время была даже поговорка, что в России нет внешней политики, есть внешняя политика "Газпрома". Насколько это правда, насколько это неправда, судить не сейчас, но, по крайней мере, такая позиция была. Безусловно, ВТБ опирается на всю мощь государства, но здесь вопрос не о том, зачем или незачем, не о том, кто победит, может быть, если люди смогут оказать сопротивление, рыночная стоимость Банка Москвы на момент поглощения, по-моему, не вполне дружественного, она будет просто выше. В чем проблема? Если это действительно так, то мне это представляется вполне естественной политикой, и вполне логичной, в том числе, и с точки зрения логики корпоративного управления.
— Пришло только что сообщение, сайт директоров Банка Москвы может в ближайшее время рассмотреть вопрос о замене нынешнего главы совета Андрея Костина. Прокомментируйте, пожалуйста.
— Я боюсь, что логика ровно та же самая, и проблема ровно та же самая, потому что если я покупаю какой-то бизнес, а ведь я объективно заинтересован в том, чтобы снизить стоимость этого бизнеса. Если же я одновременно вхожу в руководство этого бизнеса, я сижу не просто на двух стульях, я сижу на двух стульях, между которыми океан огня.
— Можно ли сейчас предсказывать, как будут события развиваться в дальнейшем, ну вот хотя бы судьба оферты, которая, по-моему, на прошлой неделе была объявлена?
— Корпоративный бизнес. Корпоративная культура в России, настолько груба, что сейчас я боюсь в отношении руководства Банка Москвы могут быть предприняты почти любые действия. Мы все помним "Роснефть", мы все помним многие-многие дела, и я бы не стал, не находясь даже около этого конфликта вообще что-либо загадывать. Я надеюсь, что ВТБ хватит цивилизованности, чтобы не применять костоломные методы, но вы знаете, как — надежда юношу питает.
— А ВТБ вообще как-то был когда-то замечен в костоломных методах?
— Как Вы сказали, это государственная компания, а государство иногда у нас бывает исключительно простым. ВТБ замечен в этом не был, это правда, никогда. Но, к сожалению, если вдруг он решит заняться в интересах Российского государства…
— Или за него решат.
— Или за него решат, если интересы более глубокие. Скажет какой-нибудь деятель с мобильным телефоном — хочу! Помните, была такая госпожа Батурина в Москве, про нее рассказывали, что она ездила по Москве, показывала пальцем на здание и говорила "Хочу вот это", и ей заворачивали.
— Да, не самый далекий от Банка Москвы человек.
— Это очень далекий от Банка Москвы человек, но она была очень близка к Российскому государству, пусть даже не совсем в той ветви, которая близка к ВТБ.