— Мам, у тебя — тоска?
Проснувшись тем утром, дети обнаружили меня в постели. Мне не вставалось. Не говорилось. И даже — не думалось.
— Дочь, ты права. Тоска.
Может, погода. Или весеннее.
День был будний. Мне — на работу. И потому им — в детский сад. Но мне не хотелось просыпаться. Не хотелось вставать. Слышать, видеть. Ничего не хотелось. Да, точно. Тоска.
— Мам, ты чего лежишь? — детям было не все равно.
Можно ли мне было не отвечать? Дети требовали каких-то слов. Утренних, важных, неважных. Каких-нибудь. А я могла только — "тоска". Сказать? Промолчать? Вдруг они знают, что такое тоска? Вдруг? Что с ней делать? И надо ли им что-то делать? Мне было не очень. Совсем не очень. Бывает. Почти у всех.
Будний день на завтра превратился в выходной. Почти незаметно. Мы, почти как всегда, проснулись втроем. Дети честно почистили зубы и накормили себя завтраком. Оделись. Все — почти незаметно для меня. Я достала себя из постели. Потом — нас из квартиры. Чтобы — куда-нибудь. От тоски. Наивно?
— Я знаю, что делать с тоской. Ее надо выковыривать.— Федя был настроен решительно.
— Но как, Федь? — Варя участливо продолжила разговор.— Как ты будешь ее выковыривать? Ведь это то, что мама чувствует. Думаешь, можно взять и просто выковырять?
— Варь, ну как можно чувствовать доску? Ты сама подумай. Доска — деревянная. В ней бывают гвозди. Вот их как раз нужно выковырять. Для этого есть гвоздодер. Доску тоже можно. Но с ней сложнее.
Варя — я видела — не улыбнулась. Хотя ей это было непросто. Смех остался, но не застыл у нее в глазах.
Мы, по всей видимости, говорили о разном.
— Сын, мы справимся. С доской — точно. Возможно, даже без гвоздодера.
Я выжала педаль газа. Мы набрали скорость больше допустимого. Тоска не выветривалась. Я сбросила газ.
— Давай быстрее, мам. Мы всех перегоним. Я за тебя буду болеть. Обгоняй,— похоже, Федя отвлекся. Ведь кто-то из нас должен был отвлечься от тоски.
— Считаешь, тоску можно обогнать? — у Вари в глазах появилось философское выражение: я разглядела в зеркале заднего вида.— Жми на газ, мам.
Я нажала на тормоз. Горел красный свет.
— А может, нам включить музыку? Ну, на полную громкость? Может быть, тоску можно заглушить? Если у меня тоска, мам, то я громко-громко пою песню, и тоска проходит.
Варя точно понимала, что такое тоска. Откуда?
— Девочка, ты знаешь, что такое тоска?
— Иногда я ее чувствую. Но она у меня — розовая.
Это было признание. Мне захотелось обнять свою маленькую дочь. Почти пятилетнюю девочку.
— А у меня зеленая тоска. И я ее не чувствую. Я ее сразу выковыриваю. И вам, женщины, советую сделать так же.— Федя явно хотел закончить этот разговор.
Мы добрались до дома. Какое-то время мне было не до тоски. Накормив детей ужином и уложив спать, я снова осталась наедине с тем, что разбудило меня вчерашним утром. Но была почти ночь. Опасное со всех сторон время. Зная об этом, я прошла мимо холодильника и винной полки. Отключила телефон. Забралась под два одеяла. Мне нужно было много сил, чтобы закрыть глаза.
— Мам, это я. Можно поспать с тобой?
Варя.
— И я, мам. Тоска у тебя одна, а нас — целых двое.
Федя.
Варя и Федя. Федя и Варя. И вправду — двое. Можно даже не пересчитывать.