"На дне" в Театре на Подоле
Поразительная по богатству типажей и изощренности сценического диалога драма Максима Горького "На дне" много лет находится вне поля зрения украинских театров. Возможно, режиссеров отпугивает имя автора, стойко ассоциирующееся с пресловутой теорией социалистического реализма. Хотя вероятнее, что главная причина недоверия к горьковскому тексту кроется в его фактуре и персонажах — писатель помещает своих героев в "подвал, похожий на пещеру", место обитания отвергнутых обществом изгоев, лузеров, маргиналов. О сломанных же судьбах и обнищавших неудачниках наши театры спектакли не играют. Между тем в Европе пьеса "На дне" ставится довольно часто, и трактуют ее режиссеры, как правило, не как социальную, а как экзистенциальную драму, пытаясь на этом материале разрешить извечную философскую дилемму: что лучше — жестокая правда или утешительная ложь, чем врачевать себя человеку — отчаянной борьбой за существование или смиренной иллюзией, во что ему верить — в разум или в мечту?
Едва ли приходится сомневаться, что именно ответы на эти вопросы ищет со своими артистами, работая над горьковским текстом, художественный руководитель Театра на Подоле Виталий Малахов. По сути, об этом же был его знаменитый спектакль "Дядя Ваня" Чехова, и теперь режиссер полушутя говорит, что в нынешнем спившемся резонере Сатине (Сергей Бойко) просвечивает чеховский Астров, в тихом мудреце Луке (Владимир Кузнецов) — Иван Войницкий, а в мечтательной проститутке Наташе (Елена Свирская) — Соня. Впрочем, ни о каком ремейке речь, естественно, не идет — герои "На дне" сами по себе настолько колоритны, что ни в каких сравнениях не нуждаются.
Театр на Подоле / 25-26 (19.00)