Аудитор Счетной палаты Петр Черноморд вовсе не против того, чтобы музеи зарабатывали деньги. Его возмущает совсем другое.
— Почему именно музеи Кремля оказались в центре скандала?
— Резонанс получился из-за того, что речь зашла о Кремле. До этого мы проверяли библиотеку Ленина, музей Рублева, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, музей "Ясная Поляна". То есть это была плановая проверка.
— Учреждения культуры у нас, как известно, бедны — этично ли их проверять? Наверное, средства, которые куда-то исчезли, директор не положила в карман. Многое, наверное, тратится на развитие музея, на помощь сотрудникам...
— Дело не в том, мало или много им дает бюджет. Пример Кремля как раз показателен. Директор на государственные средства, отпущенные музею, содержит хоровую капеллу. Ваш журнал содержит хоровую капеллу? Она на те же деньги содержит целый Российский комитет международного совета музеев ИКОМ, являясь его президентом. Спрашивается: если тебе мало денег на музей, зачем же ты все это незаконно содержишь? Коммерческие структуры при музее не платят ни за свет, ни за телефон. Сколько денег она перечислила АОЗТ "Фонд русского наследия", который возглавляет ее сын, и они не возвращаются. Потом эти командировки в Италию...
— Там много музеев.
— Добро бы они посылали сотрудников изучать музейное дело, а то ведь технологию розлива минеральной воды.
— На ваш взгляд, эти нарушения типичны для крупных музеев, или это какой-то исключительный случай?
— Это исключительный случай.
— Ваши отчеты вы предаете гласности?
— Мы не держим их в секрете. Передаем Думе, Совету федерации, правительству. Кстати, впервые Путин читал наш отчет и лично написал резолюцию: "Прошу принять меры. По устранении недостатков доложите". Правительство среагировало, мы написали в Министерство финансов, налоговую службу, Генеральную прокуратуру. Она уже дала ответ: рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела по 109-й статье УПК. Был приготовлен проект приказа об увольнении Родимцевой. Но потом из администрации президента было сказано, что ее будут увольнять другие люди.
— Общую сумму ущерба вы оценили в миллион долларов. Из них большая часть приходится на упущенную прибыль от проката выставок за рубежом. Разве вы можете оценить, сколько это стоит?
— Мы не запрещаем коммерческую деятельность, но если вы вывозите ценности за границу, вы составьте смету. Ведь все равно на вывоз нужны деньги. Получается, что они составляют контракт и говорят, что все доходы от выставки остаются там, а они довольны, что им оплачивают каталог. Мы и рассчитали, что прибыли должно быть столько-то. Нам могли бы сказать: вы просчитались — вот наш расчет. А нам никто не возразил.
— Последствия ваших проверок — это довольно сильный удар по репутации музеев. Многим будет гораздо сложнее получать спонсорские деньги.
— Почему? Мы же не обобщаем.
— Все зарубежные выставки оформляются примерно одинаково. Это делает Минкульт. Значит, можно предположить, что все музеи, которые осуществляют зарубежные выставки, нарушают закон?
— Это вы говорите, не я. Мы не знаем.
— Тот бюджет, который выделяется музеям, на ваш взгляд, достаточен?
— Мы проверяем учреждения культуры, и все они не только получают бюджетные средства, но и сами зарабатывают. Причем получают суммы в процентов 50-60 от финансирования. И если все посчитать... Минкульт их не проверял. Есть приказ по Кремлю: коммерческие структуры категорически запрещены. Выпивка, еда, всякое такое — категорически запрещено. А она что устроила? Музей закрывается в шесть часов. А она что делает? С шести часов начинает и фуршеты, и банкеты. Представьте себе уникальные ценности — на них дышать нельзя. А тут такое...
— А кто у вас на очереди? Говорят, Эрмитаж
— Да, мы планируем.
— Они говорят, что не боятся.
— Ну, все не спрячешь. Вот Родимцеву министр на коллегии спрашивает: "А сын-то у тебя все еще работает?" Она говорит: "Я его уволила". "Когда?" "Вчера". Ну вот.
Записал ИВАН СЕРГЕЕВ