В Берлине, в рамках фестиваля FIND (см. "Ъ" от 17 марта) и при поддержке Министерства культуры России и Номос-банка прошла выездная программа фестиваля "Территория". Из Берлина — АЛЛА ШЕНДЕРОВА.
Прошлой осенью фестиваль "Территория" был посвящен берлинскому искусству. "Гамлет" Томаса Остермайера, открывавший фестиваль, прошел у нас на ура — тогда и родилась идея ответного визита. "Территория в Берлине" длилась три дня. "Рассказы Шукшина" и "Отморозки" шли параллельно два дня подряд: залы театра "Шаубюне" не могли за одни вечер вместить всех желающих. После спектаклей дала концерт группа "Серебряная свадьба". Третий день был посвящен читкам: режиссер Андреа Мозес и актеры "Шаубюне" представили публике две новые российские пьесы — "Экспонаты" Вячеслава Дурненкова и "Убийцу" Александра Молчанова.
"Рассказы Шукшина", поставленные Алвисом Херманисом в Театре наций еще в 2008-м, не только не утратили премьерного блеска, но стали еще динамичнее и острее. Сегодня это почти балет, в котором Евгений Миронов и Чулпан Хаматова буквально пропевают и протанцовывают роли шукшинских чудиков с хореографической точностью. На поклонах в зале поднялся такой вой и топот, будто публика и впрямь готова была разнести все в щепки, если Миронов и компания не покажутся еще раз.
Если "Рассказы Шукшина" — это та Россия, в которой жилось хотя и не сладко, но случались праздники, то персонажи "Отморозков" живут в беспросветной мгле. Пэтэушного вида пацанва размахивает мятым пионерским знаменем, скандируя "Хочешь есть — убей буржуя!", "Президента — топить в Волге!" и т. п. Лет пять назад нацбол Захар Прилепин запечатлел свои политические искания в повести "Санькя". Теперь по мотивам "Саньки" Серебренников поставил "Отморозков" — горькое, страшное и странно завораживающее зрелище. Завораживает не сюжет о неумелом бунте молодых людей и их бессмысленной гибели, а животная энергия, с которой существуют студенты.
Своих героев они нашли на улице — полтора года ходили на митинги, брали интервью у фашистов, "нашистов", антифашистов и лимоновцев. В первые минуты спектакля возникает ощущение, что ты вместо театра пришел на митинг: безбашенные юнцы задирают омоновцев и скандируют в мегафон, прохожая бабка истошно вопит "Отморозки!", милиционеры матерятся, заламывая кому-то руки, гремят и падают заградительные решетки, таксист перекрикивает вопли, предлагая "По городу — недорого". Трудно поверить, что все это происходит не на улице, а в сравнительно тесном пространстве, где большинство диалогов ведется в метре от первого ряда. Общий гвалт прерывают рассказы очевидцев: обращаясь к залу, как к телекамере, свое отношение к митингу выражают омоновец, певица, гей и иностранный репортер.
Пугающее жизнеподобие создано абсолютно условными средствами: даже ритм происходящему задают гитара и ударные, на которых студенты успевают сыграть в перерывах между дракой. Из заградительных решеток, похоже, и впрямь позаимствованных у милиции, мгновенно мастерят любое место действия — от салона автобуса до больничной койки. Никаких других декораций, кроме пары столов и стульев, дискового телефона и старого, что-то невообразимо мутное транслирующего телевизора, на сцене нет.
Гиперреализм пролога переходит в слоящееся сценическое действие, в котором, как всегда у Серебренникова, сон перепутан с явью, а настоящее — с прошлым. Из толпы орущей пацанвы выделяется Гриша Жилин (в инсценировке Прилепин изменил все имена героев): неглупый, но обожженный жизнью парень убежден, что у него отняли родину, и идет сражаться за социальную справедливость. Филипп Авдеев, играющий Гришу, наделил героя не только подростковой злостью и взрывной пластикой, но и склонностью к гамлетовской рефлексии. Допрос и избиение в милиции прерывается в сознании Гриши воспоминанием о похоронах отца: оперативник мгновенно превращается в шофера похоронного автобуса, бросившего и гроб, и Гришу с матерью в зимнем лесу. Вместо объяснения в любви Гриша и бесстрашная революционерка Катя прыгают через загородки, успевая в воздухе скинуть одежду. Ближе к финалу герои до одури скачут, празднуя Новый год, а потом весело идут на штурм местной администрации.
Намеренно избегая оценок, режиссер показывает определенный социальный срез России. Ту же тактику он избрал в недавнем спектакле "Околоноля", где запечатлел тех, против чьей власти и бунтуют "отморозки". Собственно, Серебренников не скрывает, что "Отморозки" — вторая часть дилогии. Она не менее кровава, но оставляет более светлое ощущение: крушащие все вокруг герои Прилепина куда менее сильны и страшны, чем хорошо образованные, вхожие во власть подонки из "Околоноля".