С последней парты

Книжка называется "Исход", и у нее есть три достоинства — звонкий псевдоним автора, недлинность и наглядность. Здесь практически в неприкрытом виде, без добавок, представлен рецепт изготовления подобных произведений. И — как следствие — столь же очевидный факт, что сам по себе, в отсутствие писательских и прочих способностей, этот рецепт недостаточен для того, чтобы сделать текст выносимым.

В "Исходе" предлагается, в принципе, то же, что в "Саньке" Захара Прилепина или в "Низшем пилотаже" Баяна Ширянова. То же, что во всех этих появившихся в недавнее время исповедях футбольных фанатов и скинхедов. А именно — предельная искренность каких-то пузырей земли, которой мы должны внимать и сопереживать. В первую очередь из-за чувства вины — из-за того, что, вот, мы не знаем своего народа, забросили его совсем, жируем и эстетствуем.

И если бы "Исход" был произведением ироническим (каким он ни секунды не является), то он бы даже работал — после этого текста хочется именно жировать и эстетствовать, не обращая ни на кого внимание, с утроенной силой.

Дело даже не в том, что этот диджей с абсолютно избыточным усердием размазывает кровянку, фекалии и тупость своих гопников (такое как раз иногда действует). И не в том, что это — не выстрадано и не пережито (автор явно многое повидал). А в межеумочности всей этой истории, в трусливой позиции автора, в размытости того, кем он себя, любимого, предъявляет.

Как-то там все мутно — не таинственно или недоговорено — а именно мутно. Про устраивающего "вечеринки" (хоть это слово из по определению ненавидимого им рейверски-хипстерского лексикона) и ездящего на "махачи" героя невозможно даже до конца понять, что он собственно музыкального делает: пластинки ставит или речовки читает. Или (что важнее) — антифа он или фа (нет, все же первое — но это не точно, а так, угадывается). Никакой его идеологии не предлагается, кроме отдающих Википедией, хоть и сильно приправленных эмоциями, рассказов о рокере-маньяке Джи Джи Аллине и просто маньяке Унабомбере, которые, конечно — эталоны искренности и сопротивления косности общества.

Но при всей своей вроде бы проникнутости судьбиной шизиков, простых торчков и доходяг герой вежливенько так от них отмежевывается и дрейфует от них к читателю. Потому что сам — мы же понимаем — белая кость и, как выясняется, университеты кончал, на суфийских аскетов ссылается, советский опыт подытоживает и нынешний резюмирует. "Мы должны были страдать и умереть во имя чего-то, а теперь, когда все это безразлично и глупо, нас просто тянут к себе страдания и смерть. Это не православие, не Достоевский, это рассказы Шукшина и песни Высоцкого".

Вообще, даже удивительно, что на это кто-то клюнул ("Исход" вошел в шорт-лист вменяемой обычно премии Андрея Белого) — настолько вся эта художественность отдает школьным самиздатом.

Приведем цитату: "Я подхожу к нему сзади. В растянутом свитере, в грязных кроссовках, неаккуратно выбритая "под ноль" голова, подростковые усы, прыщи на всем лице, гнилые зубы. Через секунду этот отличный парень превратится в кусок говна, обрезок железной трубы сделает из его головы кровавый фарш. Зубы, куски кожи, кровь во все стороны. Я — двоечник с последней парты, меня презирают одноклассники, я бухаю и дрочу. У меня никогда не было нормальной работы, никогда не было папы, никогда не было девушки, через секунду я отомщу этому пидарасу за все эти годы, за всю мою жизнь, за всех таких же, как я, придурков, за убогих, за больных, за детей из семей бюджетников, за тупых, инфантильных, за всех неудачников, которые составляют охуительный процент населения нашей страны. Я буду бить его по голове обрезком железной трубы за всех нас, и в этом будет что-то от святости".

Для того, чтобы такое удавалось, нужно, по крайней мере, чтобы читатель сам решил, что в этом производстве кровавого фарша из головы отличного парня есть что-то от святости. В том же, как это сделано в "Исходе", есть только что-то от глупости.

DJ Stalingrad. Исход. СПб: Азбука, 2011