Премьера современное искусство
В музыкальном Theatre du Chatelet состоялась премьера оратории Георга Фридриха Генделя "Мессия". В качестве режиссера, автора визуальной концепции и костюмов выступил художник Олег Кулик, известный в 90-х годах своими радикальными акциями, а в последнее время устремившийся к духовным поискам. За музыкальную часть "Мессии" отвечал немецкий дирижер Хармут Хайншен, за драматургию — французский богослов Бенуа Шантр. Из Парижа — МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.
Свои силы на парижских театральных подмостках экс-"человек-собака" Олег Кулик впервые попробовал два года назад. Тогда директор театра "Шатле" Жан-Люк Шоплин предложил ему поставить "Вечерню Пресвятой Девы" Клаудио Монтеверди. К эксперименту, в результате которого образчик духовной музыки XVI века превратился в современную "пространственную литургию", публика отнеслась с любопытством, хоть и настороженным. Но господин Шоплин, до театра служивший в парижском Диснейленде и галерее Лафайет, пережил столь волнительные минуты, что "не мог отпустить Олега Кулика просто так....". Так российскому художнику выпал второй шанс.
Формула осталась прежней. Современное искусство, представленное зрелищными видеопроекциями, стало визуальным решением "Мессии". Разве что размах видеомысли на этот раз Олег Кулик ограничил размерами сцены. На экранах и в прожекторах света разворачиваются ключевые моменты "Мессии": от пророчества и рождения Христа через его страдания и воскрешение к духоподъемному единению в финале.
Ораторию выбрали в оркестровой версии Моцарта для четырех солистов (сопрано Кристина Ландсхамер, меццо-сопрано Анна Штефани, тенор Тилман Личди и бас Даррен Джеффери), хора театра и оркестра Radio France. Певцов Олег Кулик нарядил в церковные одежды: на солистах богатые ризы, хор в безличных черных рясах, на груди — шестикрылый серафим, лицо покрывает густая седовласая борода.
Фактически до конца второго акта, когда звучит бодрое "Аллилуйя!", хористы находятся в оркестровой яме, а ведущие партии исполняются на авансцене. В центре балом правят железные махины-роботы. Эти сложносочиненные геометрические монстры символизируют торжество механического мира. У них под ногами суетится крошечный человек (танцовщик Андрей Иванов). Он, по мысли художника, и есть тот самый Мессия, который сперва противостоит бездушному миру, а потом собственной смертью исцеляет его. В третьем акте машины пойдут прочь и сцену заполнят ликующие люди.
Среди придумок объемной и зачастую сумбурной конструкции "Мессии", где изображение святого агнца сменяется кадрами марширующих американских солдат, сцена распятия сопровождается измученным лицом Уильяма Дефо из "Последнего искушения Христа" Скорсезе, а кровь Спасителя бьет словно из вулканических кратеров, самым изящным ходом стали масштабные видеовитражи. В приглушенном свете лучи выхватывали фрагменты библейских сцен, и в эти мгновения зал действительно становился похож на древний, потрясающей красоты храм.
Однако погрузиться в ритуал Олега Кулика, который затянулся на три с лишним часа, удалось далеко не всем. К началу заключительного действия зал заметно опустел. Но и те, кто продержались до конца, не были довольны: поднявшегося на сцену режиссера французы наградили продолжительным "буууу".