Заместитель министра регионального развития РФ РОМАН ПАНОВ, возглавлявший межведомственную комиссию по восстановлению Южной Осетии, рассказал корреспонденту “Ъ” АЛЕКСАНДРУ ГАБУЕВУ об основных итогах процесса.
— С какими трудностями пришлось столкнуться при восстановлении Южной Осетии?
— Действие комплексного плана по восстановлению Южной Осетии действительно завершено. За два с небольшим года завершен столь масштабный план, который первоначально включал почти 900 объектов и мероприятий, а в окончательном варианте — 793, основные трудности были преодолены.
— Каков объем выделенных средств?
— Общий объем средств, которые были израсходованы на восстановление и экономическое развитие Республики Южная Осетия в рамках комплексного плана,— 9,61 млрд руб. Цифра, посчитанная до копеек, и, самое главное, профинансированная. 1,5 млрд — в 2008 году, 7 млрд — в 2009-м и 1,11 млрд — в 2010-м.
— Что включил в себя комплексный план?
— Это работа над 868 различными объектами либо мероприятиями. В том числе это 265 объектов либо мероприятий различной отраслевой направленности: энергетика, образование, здравоохранение, культура. Кроме того, дороги, инженерная инфраструктура и 603 объекта жилищного фонда. По социальной и инфраструктурной сферам итоги таковы, что из 265 включенных в план позиций по 257 работы полностью завершены. Если это объект, то он передан республике, принят республиканскими властями по акту, устранены все замечания, выданные подрядным организациям, и объект эксплуатируется. Либо, если это мероприятие, то оно завершено. Например, у нас было такое мероприятие, как обеспечение населения спецвыпусками "Российской газеты". Люди все, что положено, получили. Оставшиеся восемь позиций — это переходящие объекты.
— Что это значит?
— По ряду объектов, например по четырем объектам образования и по двум объектам культуры, республикой принято решение расширить либо мощность, либо площадь объекта или произвести какие-то конструктивные функциональные изменения. Средства, выделенные комплексным планом, освоены полностью, работы выполнены, но в 2011 году из республиканского бюджета будут добавлены средства и объект будет завершен полностью уже с учетом новых пожеланий. Приведу конкретный пример. Средняя школа № 12. В рамках комплексного плана было освоено 23 млн руб., там 3,2 тыс. кв. м, школа на 800 мест. Республикой принято решение несколько расширить площадь, произвести функциональные изменения проекта, поэтому будут добавлены не очень большие деньги, и в 2011 году школа заработает полностью. Или, например, киноконцертный зал "Чермен". Он был профинансирован в объеме 50 млн руб. Там выполнен серьезнейший объем работ, но республикой принято решение произвести в зрительном зале существенные изменения, над самим киноконцертным залом произвести надстройку. И теперь вдобавок ко всему выполненному "Спецстроем" объему работ республика выделяет свои деньги и завершит объект либо силами "Спецстроя", либо другим подрядчиком.
— Какова доля мероприятий в общем объеме?
— Разделение на объекты и мероприятия примерно 50 на 50. Из мероприятий могу привести такой пример. Это осуществление мониторинга всех дорожных объектов республики. Специализированной организацией было осуществлено обследование всех ключевых дорожных объектов, по результатам составлен технический документ. Сейчас это является базой для будущего развития дорожной сети республики, для проектирования, для определения первоочередных задач. К мероприятиям мы относим те позиции, по которым в рамках комплексного плана были заплачены деньги проектной организации. Например, мы закончили и передали республике проектную документацию по ремонту разрушенного здания парламента. Расходы на здание парламента серьезные. Безусловно, этот объект не был первоочередным после войны, но сейчас в результате реализации комплексного плана у республики есть проект. В любое время, когда республика примет решение и найдет средства, можно будет начинать восстановление.
Еще в рамках комплексного плана разработана схема территориального планирования Республики Южная Осетия. На перспективу нескольких десятков лет спланировано, где должны размещаться промышленные и рекреационные зоны, в каком направлении должна двигаться дорожная сеть республики, какие территории перспективно отводить под жилую застройку или под застройку коммерческую. Все это спланировано в разных масштабах, начиная от общего республиканского, заканчивая детализированными схемами градостроительного развития крупнейших населенных пунктов: Цхинвал, Квайса, Джава, Ленингор и Знаур.
— Какие объекты были восстановлены?
— Тезисно распишу 265 позиций. Образование — 28 объектов, здравоохранение — 18, в том числе Центральная республиканская больница. Она отремонтирована полностью, главный корпус плюс поликлиника. Построены новый пищеблок, новое патологоанатомическое отделение с оборудованием, новая прачечная. Кроме того, 11 объектов газоснабжения, 55 объектов энергоснабжения. Основное, конечно, это ЛЭП Цхинвал—Ленингор. 60 объектов и мероприятий дорожной инфраструктуры, 18 зданий государственных и муниципальных органов власти, 23 объекта либо мероприятия инженерной инфраструктуры. Плюс один объект, хотя по факту это может быть даже больше, чем объект или мероприятие,— это приобретение техники или перевооружение государственного унитарного предприятия по развитию агропромышленного комплекса. Буквально в конце прошлого года был восстановлен парк сельхозтехники ГУП "Агропромсервис" на сумму 58 млн руб. Вся техника по акту принята. В этот сельскохозяйственный сезон, я думаю, она уже будет задействована.
— Как в итоге решился вопрос с аэропортами и вертодромами? Было много дискуссий относительно целесообразности их строительства.
— Они не построены. В настоящее время завершено проектирование пяти объектов аэронавигации, а именно аэродрома и четырех вертодромов. Вертодромы в Квайсе, Джаве, Ленингоре и Цхинвале. Начато строительство одного вертодрома в Ленингоре, это самая отдаленная точка. Мы столкнулись с тем, что для строительства вертодрома пришлось осуществить перенос всей системы водоснабжения Ленингора, поэтому произошла определенная натяжка по времени. Сейчас будут завершены работы по переносу водозабора, после этого возобновятся работы по вертодрому. Пока вместе с республикой было принято решение начать этот объект аэронавигации. Все остальное в виде проектов есть. Безусловно, эти объекты двойного назначения, поэтому по ним дополнительно будут приниматься решения.
— Но деньги выделялись именно на проект?
— Только на проекты. Более того, проекты выполнены универсально. Имеющуюся проектную документацию можно будет привязать к достаточно широкому разбросу по площади. Месторасположение еще предстоит выбирать республике — это дело будущего. А проекты уже есть.
— А что с жильем? Это ведь самая болезненная и едва ли не самая важная часть комплексного плана.
— Из 322 объектов индивидуального жилого фонда в настоящее время построено 252 объекта. По последней информации, которую давал Эдуард Джабеевич (Кокойты, президент Южной Осетии.— “Ъ”), 212 заселено. Мы считаем, что с точки зрения реализации комплексного плана обязательства выполнены, поскольку все средства до республики доведены, соответствующими актами они приняты. Срок, в который данные объекты будут завершены республикой, тоже определен.
— И когда же это на сей раз? Ведь сначала обещали построить к лету 2009 года, потом к концу года, потом к лету 2010 года.
— Местные власти заявили, что в первом квартале они эту программу закончат. Причем показательно, что было запланировано 322 жилых дома, деньги выделены на 322, но республика развернула программу на 429 домов, добавляла средства из своего бюджета, добавляла средства из благотворительного фонда, и в результате в первом квартале будет реализована более масштабная программа, чем планировалась.
— Почему несколько сотен домов не могут построить уже почти три года? В Грузии их построили за несколько месяцев, да и в РФ после пожаров к зиме управились.
— Процесс восстановления жилого фонда, безусловно, затянут. Конечно, надо было положенное количество домов ввести гораздо раньше. Мы с республикой сходимся в этой оценке. Я думаю, что республика не будет больше взаимодействовать с теми подрядными организациями, которые дома не ввели на своем участке работы в установленный срок. С другой стороны, мы в принципе поддерживаем решение республиканских властей начать восстановление большего количества индивидуальных домов, чем было запланировано в плане, поскольку сложно было бы сделать объективный выбор, кто из людей с разрушенным жильем наиболее достоин получить новые дома.
— В плане было 322 дома, а построить собираются 429. Откуда взялись дополнительные средства?
— Они выделялись непосредственно из бюджета республики и из благотворительного фонда, который был собран в пользу Южной Осетии после войны. Из благотворительного фонда выделялось несколько траншей такого порядка 120 млн. Еще 400 млн выделялось непосредственно из бюджета республики. По крайней мере, такие заявления были.
— Всего в республике после войны было около 700 разрушенных домов. Что будет с теми, которые не восстановили в рамках комплексного плана?
— Здесь нужно сказать, что это даже не проблема частных домов. В целом все, что касается жилищного фонда республики с завершением комплексного плана восстановления, не должно заканчиваться. В целом кроме этих 700 разрушенных домов, не подлежащих восстановлению, общее количество поврежденных домов составляет более 3 тыс. Масштабы военных разрушений и результаты многолетней экономической блокады таковы, что жилой фонд весь в жутком состоянии. И здесь мы все-таки настоятельно советуем республике продолжать программу восстановления жилого фонда с использованием российского опыта и более эффективных механизмов. И слышим в ответ положительные отклики. В России идет работа Фонда содействия реформированию ЖКХ, то есть выделяются деньги из федерального бюджета при условии, что добавляются деньги муниципалитета и в минимальных долях добавляются деньги собственника. То есть собственник, дав копейку, уже контролирует весь тот огромный объем средств, который идет из федерального и из других уровней бюджета. Поэтому нужно создавать подобие этого фонда. Есть средства, которые идут на помощь Южной Осетии из федерального бюджета, есть собственные налоговые сборы республики, есть средства собственников. Пусть по 100 руб., но эти средства есть. И плюс то, чего нет в России,— это средства благотворительного фонда, которые тоже можно и нужно сюда направлять. Конечно, надо втягиваться в эту программу и планомерно, год за годом, идти к обновлению жилого фонда.
— Люди, которые два с половиной года ждали дома, провели три зимы в палатках?
— Мы, видя эту проблему еще в августе 2009 года, по просьбе правительства республики согласовали выделение в комплексном плане дополнительных средств на создание маневренного жилого фонда. За счет экономии на ряде объектов энергетики и дорожного хозяйства было выделено 120 млн, которые вошли в комплексный план как один объект. Это микрорайон Солнечный. Это бывшая резиденция Дмитрия Санакоева, прогрузинского ставленника в Южной Осетии. По факту это четыре многоквартирных дома. То есть туда можно заселять людей — тех, кто временно лишился жилья. Затем они выезжают, заселяются в свои дома, и фонд опять освобождается. Мы в рамках комплексного плана этот объект и профинансировали, и он в настоящее время заселен. А контингент людей, который туда заселен, нужно в республике уточнить.
— Как обстоит дело с восстановлением многоквартирных домов?
— В плане у нас стояло 280 многоквартирных жилых домов. 57 из них были отремонтированы капитально. Это дома, которые ремонтировал "Спецстрой". Капитально — это значит, что были заменены крыши, окна в подъездах, фасады, коммуникации к домам. Если взять объем денег, который был выделен на муниципальное жилье, то вариантов было два: или капитально отремонтировать 100 домов, или растянуть эти деньги на 280 домов, но сделать первоочередной объем работы на большем количестве домов. Мы пошли по второму пути. Более чем на ста домах были заменены кровли, так что по крайней мере дом не заливается водой. И на остальном количестве домов были произведены самые насущные аварийные работы. Где-то восстановлена стена, восстановлены перекрытия лестниц. Будущий ремонт фасадов, коммуникаций, повреждений, которые вызваны обстрелами, конечно, должен осуществляться как отдельная программа.
— Почему работы так затянулись? Ведь комплексный план предполагалось завершить к концу 2009 года.
— Комплексный план, который был принят непосредственно после войны, сразу планировался к исполнению на 2008, 2009 и 2010 годы. Объекты, которые были введены не вовремя,— это как раз индивидуальное жилье. Все остальные объекты мы вводили в срок. Сроки сдвигались в тех случаях, когда принималось решение внести конструктивные улучшения, либо когда надо было перебросить деньги с одного объекта на другой. Нельзя сказать, что 265 объектов и мероприятий были выполнены авральным порядком к концу прошлого года. Нет, мы к концу прошлого года не работы заканчивали, а только документально подтверждали окончание этих объектов. Например, индивидуальные котельные к ряду социальных объектов были закончены еще к ноябрю 2008 года и эксплуатировались, но официально по документам мы их закончили принимать где-то в октябре-ноябре 2010 года. То же самое — пункты наполнения баллонов сжиженным газом. Было организовано несколько десятков таких точек. Они начали в 2008 году функционировать, но по документам мы все это завершили во втором полугодии 2010 года. Были сдвижки по срокам, например, на таком крупном объекте, как высоковольтная линия Цхинвал—Ленингор, поскольку после готовности этого объекта значительное время ушло не только на его сдачу в эксплуатацию, но и на обучение энергетиков республики работе на новом оборудовании. Поэтому те графики, которые были обозначены по комплексному плану, в основном выполнялись.
— А с жильем почему все так затянулось?
— Безусловно, серьезную степень затяжки дало решение относительно увеличения количества домов. Конечно, учитывая, что программу эту целиком с самого начала контролировала республика, надо с подрядчиками разбираться до конца. Республика этим занимается, а мы оказываем содействие. И я надеюсь, что никто в республике не будет заключать договоров с подрядными организациями, которые так или иначе не выполнили свои обязательства.
— Но ведь деньги-то уже пропали, так?
— Мы доводили финансирование до республиканского государственного унитарного предприятия. Деньги доведены в полном объеме, по акту они приняты. Взаимодействие республиканского ГУПа с подрядчиками находится в отдельном правовом поле. Мы имеем информацию, что если кто-то из подрядчиков получал от ГУПа деньги, но ввиду бесконтрольности со стороны ГУПа или каких-то иных моментов не выполнил работы, с ними сейчас занимаются правоохранительные органы. Мы имеющуюся у нас информацию в Генпрокуратуру Российской Федерации давали. Кроме того, сейчас в республике понимают, что не надо было привлекать к этой работе несколько десятков субподрядных организаций. Все-таки надо было сконцентрироваться, как Минрегион предлагал, на четырех-пяти, максимум семи крупных подрядных организациях, которые имеют опыт работы, имеют имя, имеют типовые проекты.
— Я помню, что в 2009 и 2010 годах Минрегион активно продвигал схему восстановления через Южную дирекцию. Почему в прошлом году Москва приняла решение отказаться от этого механизма, о чем так просили власти Южной Осетии?
— Во-первых, на тот момент была создана межправительственная комиссия. Было понимание, что восстановление республики нужно переводить в этот формат. Мы в Минрегионе считаем, что основной результат работы Южной дирекции будет даже не столько в завершении работы на тех объектах, которые она ведет, а в том, что республике будет передана проектная документация на ремонт всего инфраструктурного хозяйства. Если взять инженерные коммуникации Цхинвала — водоснабжение, канализацию, электричество, газ,— то капитального ремонта этих сетей не было 50–60 лет. То есть все эти сети строились в середине прошлого века. В советское время Цхинвал был городом средним, там в конце 1980-х жило свыше 100 тыс. человек. И при этом 50 лет сетями никто не занимался! Когда сейчас начали вскрывать грунт и прокладывать сеть, там просто тихий ужас. Поэтому дирекция выполнит серьезнейший объем работ на основных улицах и передаст республике разработанную проектную документацию, касающуюся всех сетей города, прошедшую органы Главгосэкспертизы. Именно с этим связан тот факт, что мы только в 2010 году приступили к ремонту сетей. Чтобы это осуществить, потребовалось сначала все спроектировать, а перед тем, как спроектировать, потребовалось просто нарисовать заново схему подземных коммуникаций. Ее даже и не было. А осколки чертежей, которые были, были уничтожены в войну.
— А сколько объектов восстановлено через Южную дирекцию? И сколько на это потрачено денег?
— По линии Южной дирекции на крупные инфраструктурные объекты дополнительно прошло 5 млрд руб. Количество объектов, которые дирекция восстанавливает, определено постановлением правительства. Это пожарно-спасательная часть Ленингора, система водоснабжения Цхинвала, высоковольтные линии электропередачи Северного портала, очистные сооружения Цхинвала, автомобильная дорога Цхинвал—Ленингор, сети водоснабжения и канализации, внутригородские газовые сети, а также вертодром — всего восемь объектов.
— Почему Эдуард Кокойты и его окружение так жестко критиковали именно Южную дирекцию?
— Почему вообще такой большой разброс схем, по которым восстанавливалась Южная Осетия? Если мы возьмем 2008 год, то финансирование и восстановление шло через казначейство Северной Осетии. В 2009 году у нас была сформирована межведомственная комиссия. Параллельно в 2010 году начала работать Южная дирекция. Сейчас с 2011 года начала работать межправкомиссия. Когда РФ признала Республику Южная Осетия, было принято решение, что федеральные деньги идут на поддержку республики. И мы должны были руководствоваться Бюджетным кодексом. В практике межгосударственных отношений России не было случая, когда за бюджетные деньги РФ идет восстановление объектов, принадлежащих иностранному государству. Россия строит объекты за рубежом, но это либо военные объекты, либо посольства. А здесь необходимо было, чтобы в рамках Бюджетного кодекса и в соответствии с международными нормами за российские средства осуществлялось строительство объектов не просто находящихся на территории иностранного государства, но и принадлежащих иностранному государству либо его гражданам. Поэтому было использовано несколько схем, и вот только в середине прошлого года с подписанием всех необходимых межгосударственных документов мы пришли к тому, что теперь законно можно направлять федеральные средства по решению межправкомиссии в бюджет Республики Южная Осетия. Поэтому те претензии, которые где-то были услышаны по работе Южной дирекции,— это все-таки больше рабочие моменты, которых на любой стройке более чем достаточно. И это не предмет политического подтекста.
— Между тем Федеральная антимонопольная служба выдвигала претензии к проведению тендеров, которые организовывала Южная дирекция.
— Было такое. Но из всех механизмов восстановления Южной Осетии, которые я перечислил, тендерная система была применена только Южной дирекцией. Только в этой схеме мы работали по 94-му федеральному закону. Все остальные схемы подразумевали, что выбор подрядчика вообще идет без тендера. Мы с самого начала поручили дирекции сделать эту процедуру публичной, и, насколько я помню, у нас на всех тендерах даже корреспонденты присутствовали и смотрели. Из всех проведенных конкурсных процедур единственный, который был оспорен ФАС,— это конкурс по водоводу Эдис—Цхинвал. В соответствии с 94-м федеральным законом был проведен повторный конкурс, который прошел под контролем ФАС и полностью удовлетворил службу, других замечаний от нее не было.
— Почему так мало фирм участвовало в этих аукционах?
— Ну, непростые условия строительства в Южной Осетии. Во-первых, надо понимать, что работающие там подрядные организации 95% всех материалов должны завозить в республику. Там одна-единственная дорога через Рокский туннель, достаточно сложные условия в зимний период на Транскавказской магистрали. Если брать Ленингорский район, то это еще и дополнительная логистика внутри Южной Осетии, через два перевала 80 км до Ленингора довести, где пока нет даже асфальтовой дороги. Всю квалифицированную рабочую силу тоже необходимо завозить из РФ, организовывать строительные городки. Специализированную технику в Южной Осетии можно арендовать только частично, в основном вся более или менее приличная техника — это техника, находящаяся на балансе государственных предприятий, которые куплены в рамках комплексного плана. Все остальное надо везти через Рокский тоннель, обеспечивать места стоянки в республике, места заправки или ввозить дизтопливо. Все эти условия работы не сахар. Тем более дирекция выставляла на торги проекты, по стоимости прошедшие госэкспертизу, а госэкспертиза — это достаточно жесткий орган, который режет по живому. Это обусловило то, что участников аукционов было немного.
— На аукционах, устроенных Южной дирекцией, побеждали фирмы из Челябинска, выходцем из которой являетесь и вы, и южноосетинский премьер Вадим Бровцев. В южноосетинских СМИ вас даже называли "челябинской мафией". Не могли бы вы прокомментировать эту ситуацию?
— Во-первых, мы в конце прошлого года подвели итог работы подрядных организаций по реализации комплексного плана и посмотрели географию, кто приехал восстанавливать Южную Осетию. Цифры следующие. Из почти 10 млрд, выделенных на комплексный план, около 12% пришлось на подразделения "Спецстроя". Порядка 12,5% пришлось на ГУПы республики. 20% с лишним пришлось на энергетиков, это специализированное подразделение бывшего РАО ЕЭС, базирующееся в Пятигорске,— Северокавказская электроремонтная компания. Кроме того, были подрядные организации из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Челябинска, Пятигорска, Ставрополя, Краснодара, Сочи, Тюмени, Тамбова, Ингушетии и Чечни. Если говорить о фактах, то порядка 40% подрядов имели эти крупные компании, а все остальные компании были с широким спектром географии, и каждая из них вела свой небольшой кусочек работы. А что касается обвинений правительства Бровцева в связях с руководством Минрегиона, то я считаю, что должностное лицо республики, которое занимается восстановлением, должно иметь тесные связи с министерством. И чем теснее, тем лучше, поскольку мы являлись и будем являться координирующим органом федеральной власти по восстановлению Южной Осетии.
— А Бровцева вы до назначения премьером знали?
— Была информация, что был назначен он чуть ли не настоянию Минрегиона. Но мы не работали с Бровцевым до его приезда в Южную Осетию. Мы, как министерство, безусловно, знали о нем как об успешном предпринимателе из города Сочи, причем не связанном с олимпийским строительством.
— То есть лично вы не были знакомы?
— Я с ним лично познакомился буквально за месяц до его официального утверждения в должности председателя правительства Южной Осетии. Мы познакомились здесь, в Москве, в министерстве, когда еще шли консультации.
— Как вам вообще работалось с властями Южной Осетии? У многих сложилось впечатление, что если бы республика была российским регионом, то строить было бы проще, быстрее и дешевле.
— Насчет "дешевле" я не уверен, потому что стоимость строительства в Южной Осетии — это все-таки цифры, которые проходили согласование во всех уполномоченных российских органах, в том числе в Федеральном центре ценообразования. Что касается "легче", то ответ будет утвердительным. РФ обладает четко установленными нормативными документами по строительству, системой надзора. В Южной Осетии данные органы только заканчивают формироваться. Трудности же во взаимодействии с местными властями носили больше рабочий характер. Тот факт, что мы за два с половиной года реализовали такую масштабную программу,— это лучший показатель того, что данные взаимоотношения дали результаты. Конечно, отсутствие полностью сформированного механизма гражданских властей после войны ощущалось. Мы вместе с властями республики посоветовались, как быть, когда нет ни министерств, ни ведомств, ни надзора, ни контроля,— и указом президента Южной Осетии в ноябре 2008 года был создан госкомитет по восстановлению. Он взял на себя масштабные функции: и заказчика, и, частично, эксплуатирующей организации, и контроля за подрядчиками.
— Кстати, насчет "дешевле" свои претензии выдвигала Счетная палата. Аудиторы подсчитали, что цена восстанавливаемого метра жилья в 23 тыс. руб. получилась больше, чем в Северной Осетии. Как так вышло?
— 23 тыс. руб. за квадратный метр вновь построенного индивидуального жилья с учетом подключения коммуникаций, доставки материалов — это очень низкая цена, крайне низкая. Вот мы недавно были с министром Виктором Басаргиным на Курильских островах. Там себестоимость строительства индивидуального жилья выше 70 тыс. руб. за метр. А между прочим условия достаточно сходны. Сейсмическая зона — и там, и здесь. Доставка материалов — на острова и через Рокский тоннель. Поэтому я считаю, что это достаточно эффективная программа. И плюс по программе "Сейсмика" на Сахалине строят быстровозводимые типовые дома с металлокаркасом. А здесь ведь 23 тыс. за метр, пускай с добавлением денег на коммуникации это будет даже 30 тыс., но это индивидуальные проекты. Каждый дом — это определенная архитектурная композиция, глаз останавливается. Это дешево и эффективно.
— Можете ли вы выделить какие-то основные ошибки, допущенные за два с половиной года работы?
— Наверное, можно было сработать лучше. С точки зрения ошибок я думаю, что из тех проблемных вещей, которые мы уже обозначили, нужно добавить тот факт, что мы должны были более четко поставить перед республиканскими властями вопрос об эксплуатирующих организациях. Чтобы не получалось так, что законченный объект долгое время не используется, не принимается по документам, поскольку объективно его некому в республике эксплуатировать. Это серьезнейший вопрос. Кроме того, может быть, если бы вот сейчас начинать работу межведомственной комиссию, мы попросили бы правительство дать поручение Генпрокуратуре и Счетной палате дать своих представителей, чтобы все принимаемые решения и документы сразу проходили определенную процедуру коррекции с точки зрения проверяющих органов. С точки зрения взаимоотношений с властями республики тот факт, что было много дискуссий и споров,— это как раз тот фактор, который позволил родить некую истину в форме завершения основных мероприятий.
— Что будет дальше с восстановлением республики? Как будет строиться работа с Южной Осетией?
— Комплексный план как механизм восстановления завершен. Орган, его реализовывавший, межведомственная комиссия, расформировывается. Отдельный блок объектов восстановления, начатый в прошлом году силами Южной дирекции, будет завершен в первом квартале этого года. Во втором квартале объекты будут переданы республике. И с 2011 года мы переходим на новую форму взаимодействия с Южной Осетией через межправительственную комиссию. В нее вошло равное количество участников со стороны республики и со стороны РФ. По составу это все профильные ведомства. Решения о том, в какой форме будет происходить восстановление, принято на комиссии путем утверждения регламента в начале декабря прошлого года. Решение о том, какие объекты восстанавливаются, также принято. Определена инвестиционная программа.
— Что вошло в новую программу? И каков ее бюджет?
— Программа сформирована на сумму 6,8 млрд руб. В нее вошло продолжение начатых объектов. Вот, например, автомобильная дорога Цхинвал—Ленингор. Ее начала строить в свое время межведомственная комиссия, затем весь 2010 год заказчиком по этому объекту была Южная дирекция. Сейчас предстоит заканчивать данный объект, и на него предусмотрены деньги. Если крупными штрихами, то деньги распределены так: 3,2 млрд предусмотрены на дорожную инфраструктуру, 1,15 млрд — на городские коммуникации Цхинвала, 720 млн — на объекты социальной сферы, 300 млн — на административные здания, в том числе здание парламента в соответствии с разработанным в рамках комплексного плана проектом, 450 млн — на жилье и инженерные сооружения. И 900 млн запланировано на так называемые государственные программы — развития сельского хозяйства, поддержки промышленности, программу по составлению земельного кадастра. Республика в соответствии с утвержденным регламентом имеет полные полномочия по восстановлению. По каждому из объектов, включенных в инвестиционный план, республика определяет подрядную организацию, техническое задание на проектирование, кто будет осуществлять строительный контроль, устанавливает графики строительства. Поэтому сейчас надо давать старт этой программе, открывать финансирование. Деньги большие, их надо освоить, чтобы они превратились в физические объемы, в объекты.