30 сентября в петербургской больнице умер Дмитрий Лихачев. Последний русский интеллигент.
Александр Панченко, академик, заведующий отделом Института русской литературы (Пушкинский дом):
— Дмитрию Сергеевичу Господь дал долгий век, как и его супруге Зинаиде Александровне, которая здравствует, ей сейчас 91, и дай Бог ей здравствовать и дальше. Он пережил все: революцию, Соловки, блокаду, самую страшную блокадную зиму. Я помню, как мы вместе с ним сажали картошку в эвакуации в Казани, он был в коричневом полушубке — соловецком. Он, бывало, идет-идет — и упадет, у него с ногами плохо было после блокады... Мы не будем говорить, какой он был великий ученый — это всем известно,— он достойно прожил свою жизнь. Как было тяжело! И вот Господь когда надо помогает, Он ему помог прожить такую долгую, славную и достойную, джентльменскую жизнь.
Юрий Темирканов, дирижер, художественный руководитель петербургской филармонии:
— Ушла целая эпоха. Дмитрий Сергеевич олицетворял духовность и культуру России. Это целый пласт. Потерю таких людей ничем нельзя восполнить.
Алексей Герман, кинорежиссер:
— Я очень сочувствую, сожалею, что такие люди умирают. Я не был знаком с ним лично. Умнейший человек. Прожил хорошую жизнь.
Кирилл Лавров, художественный руководитель БДТ имени Товстоногова:
— Дмитрий Сергеевич олицетворял совесть и бескорыстную службу людям и родине. Человек, на которого всегда можно было ориентироваться, сверять свои поступки с его позицией. Для меня это огромная личная утрата, как будто потерял кого-то очень близкого, хотя я не могу похвастаться тем, что мы были очень близки, но много лет знали друг друга.
Владимир Яковлев, губернатор Петербурга:
— Смерть Дмитрия Лихачева — это большая утрата для страны и особенно для Петербурга — города, в котором Дмитрий Сергеевич был олицетворением лучших черт российской интеллигенции.
Анатолий Собчак, экс-мэр Петербурга:
— Он был не просто большим ученым, но стал в последний период символом интеллигенции, символом порядочности, символом высочайшей духовной культуры, и эта утрата невосполнима ничем. Когда уходят такие люди, что-то пустеет и в нашем сердце и в нашей жизни. Только один эпизод. Когда он был помещен в лагерь по облыжному обвинению, по доносам, находясь там, он написал две крупные научные работы. Одна из них была посвящена особенностям лагерного блатного языка, и — я это знаю как юрист — эта работа использовалась криминалистами и работниками уголовного розыска: когда им нужно было "расколоть" людей или определить, из какого лагеря тот или иной человек, в некоторых случаях это помогало поймать преступника.
Борис Рыбаков, академик:
— Россия и весь славянский мир должны быть благодарны Дмитрию Лихачеву за все то, что он сделал для изучения истории Руси и славянства. Я познакомился с ним еще до войны, и, сколько я его знал, он никогда не менялся — сохранил свое благородство в отношении к людям в самые трудные времена. Хотя у нас возникали научные разногласия, но они никак не сказывались на наших отношениях; у меня сохранилось много его хороших дружеских писем.
Михаил Пиотровский, директор Государственного Эрмитажа:
— Лихачев был великим заступником культуры и добивался того, чтобы это слово стояло в первой, именно в первой строке наших государственных, правительственных отчетов или фигурировало в бюджетных выкладках.
Владимир Егоров, министр культуры РФ:
— Когда было не очень принято говорить о корнях, истоках народа, он задумался именно над этим. Все его творчество, начиная от исследования "Слова о Полку Игореве", кончая всем, что сделано им для русской культуры,— это, безусловно, подвиг человека тяжелой, трагической судьбы. Я убежден, что среди тех людей, которых никогда не забудет Россия, будет имя Лихачева.