Две недели назад летящий впереди паровоза истории энтузиаст, а именно ваш непокорный слуга в своем комментарии рассуждал о природе русской несвободы. В качестве повода использовал 150-летие отмены крепостного права в России. Мне тут же посоветовали читать историю — мол, этот повод наступит только в начале марта, а я, дурак, не знаю. Теперь можно раскрыть карты. Я тогда перепутал даты совершенно осознанно. Работая на интересы правящего класса и примкнувших к нему олигархов, я получил задание проверить на себе, как это актуально для нашего мессианского сознания тема в народе отзовется. Поднятая силами «Коммерсантъ FM» общественная дискуссия продолжалась аж две недели, и достигла апогея, когда на очередную станцию истории прибыл сам паровоз — в нашем случае президент Дмитрий Медведев. Вооруженный отчетами об интернет-баталиях и вдохновленный нежданным спросом на эту тему, президент явно решил явить себя в образе великого реформатора. Если бы я ушел в самадхи в момент инаугурации Медведева и пришел в себя в момент его вчерашнего выступления в Питере, я бы, честное слово, тут же побежал работать над зачатием сына, только бы назвать его Дмитрием. Настолько жестко, по делу и красиво сказал Медведев. Пара цитат: «Александр II, получив в наследство страну, основанную «на военно-бюрократической вертикали власти», смог разглядеть недостатки строя. «За внешним могуществом империи — а пыль в глаза мы всегда могли пустить — он разглядел слабость и бесперспективность этих институтов» — это все говорил Медведев! — императору, заявил президент, удалось провести серьезные преобразования, «была до определенного предела отпущена жесточайшая цензура». Кончил Медведев гениально: «Нельзя откладывать свободу на потом, нельзя бояться свободного человека, который каким-то неадекватным образом распорядится своей свободой». Ну, и добавил свое незабвенное «Свобода лучше, чем несвобода». Я думаю, прежде, чем сделать столь дерзкий вызов истории, президент последовал двум регулярно звучавшим на нашем радио советам. Во-первых, он начал изучать опыт Михаила Горбачева, во-вторых, еще более скрупулезно, опыт коллег на Ближнем Востоке. В любом случае у Медведева получилась красивая предвыборная речь. И анализировать ее вообще без иронии мне мешает только опыт, который показывает: даже новейшие поколения американских телескопов не в состоянии измерить дистанцию между словами президента Медведева и его делами. Ну, а если совсем серьезно, то я – неисправимый оптимист, уверен, что Медведев действительно хочет перемен и не торопится только потому, что боится наделать ошибок реформаторов прошлого.