Виктор Башкиров: мы видим интерес к рублю со стороны предприятий, работающих с Россией

Председатель правления Проминвестбанка о перспективах кредитования

Проминвестбанк (ПИБ) стал первым банком, в начале кризиса пострадавшим от паники населения и оттока вкладов. В 2010 году кредитное учреждение списало рекордное количество займов — на 4 млрд грн, но осталось одним из крупнейших инвесторов украинской экономики. О проблемах с клиентами и кредитных планах лауреат программы "Человек года--2010", председатель правления ПИБ ВИКТОР БАШКИРОВ рассказал специальному корреспонденту Ъ РУСЛАНУ ЧЕРНОМУ.

— Проминвестбанк стал одним из лидеров по приросту кредитования реального сектора экономики в 2010 году. Как вы планируете кредитовать в этом году?

— В прошлом году мы увеличили кредитование на 27%, или $630 млн. Это чистый прирост с учетом списаний. В этом году мы закладываем рост портфеля займов на 15%. Но этот показатель все-таки будет зависеть от темпов роста экономики.

— Ваш банк также оказался лидером по списанию долгов. Какие заемщики оказались наиболее проблемными?

— Имен заемщиков я называть не буду. Часть денег — $562 млн — мы списали и перевели на внебаланс благодаря постановлению НБУ #424, которое дало возможность сократить группу негативно классифицированных кредитов. Теперь занимаемся монотонным сбором тех долгов, которые можно взыскать. Ведем судебные процессы: более 3 тыс. дел у нас находятся на разной стадии в судах. С кем-то из заемщиков удается решить вопрос в досудебном порядке. Более $1,2 млрд кредитов было реструктуризировано.

— Но ведь среди этих 3 тыс. дел есть и проигранные?

— Есть судьи, которые называют белое черным. Это большая проблема, на которую особенно остро реагируют банки с иностранным капиталом. Если вы посмотрите на их портфели, то увидите сокращение — по той простой причине, что акционеры запрещают им работать. Пока не будут решены первые проблемы с заемщиками, акционеров очень сложно убедить, что нужно продолжать финансирование. И если макроэкономическая ситуация не будет хотя бы стабильной, то к этому пулу проблем добавятся новые.

— Почему же вы продолжаете кредитовать?

— У нас нет других вариантов. Хотя банк, конечно, переживает сильнейшую реструктуризацию. Когда акционеры приобрели Проминвестбанк, у нас работало 13 тыс. человек, а сейчас — 7 тыс. У нас была 861 точка присутствия — филиалы, балансовые, безбалансовые отделения, а сейчас только 294. Мы очень серьезно занимались инфраструктурой, функционалом и организацией, помимо того, что разбирались с кредитным портфелем. А нам нужно кредитовать и зарабатывать. Если сидеть и смотреть на проблему, которая вызревает, реструктуризировать кредиты и не искать новых клиентов, то нерешенная задолженность будет постепенно съедать капитал.

— В чем причина того, что вы и другие российские госбанки активно кредитуете, а другие иностранные банки — нет?

— Ответ на поверхности. Наши акционеры — в прошлом жители одной страны, с прекрасным пониманием местного менталитета, где и как они работают. Связи акционеров ВТБ, Сбербанка и ПИБ существуют на очень многих уровнях в Украине и России. А иностранным акционерам сложно понять, как дальше жить в свете того, что происходит в макроэкономике. Проработав 11 лет в Ситибанке, я знаю, что основной вопрос — понимает ли акционер среду, в которой он работает? Часто иностранные акционеры занимают очень сильную консервативную позицию. Заметьте, что Ситибанк получил в прошлом году неплохую прибыль после резервирования, в отличие от нас и большинства других иностранных банков.

— Но Ситибанк, как и ИНГ Банк Украина, и "Креди Агриколь", работает в узком сегменте, кредитуя в Украине международные компании. А вы не можете их кредитовать?

— Ни мы, ни ВТБ, ни Сбербанк никогда не сможем подступиться к клиентской базе этих банков. Не потому, что мы плохие, а потому, что у этих клиентов сложилась традиция, где им обслуживаться. Поверьте, мы много с ними разговариваем. Они с нами мило общаются, но банк не меняют ни при каких обстоятельствах.

— Насколько вы готовы были снизить кредитную ставку таким клиентам, чтобы переманить их из западных банков?

— Мы физически не можем этого сделать. Если говорить об иностранной валюте, то фондирования дешевле, чем у иностранных банков, не будет ни у кого. Мы не испытываем по этому вопросу иллюзий. По гривне у нас нет такой серьезной конкуренции. Но и гривна у таких кредитных учреждений, как Ситибанк, тоже может быть дешевле, так как их клиенты генерируют здесь очень мощный денежный поток в гривне. И в связи с тем, что они никогда не уйдут из Ситибанка, он может очень жестко влиять на процентную политику.

— Что же в таком случае вы можете предложить западным клиентам?

— Весь спектр банковских продуктов. Но самое главное: поняв ваш бизнес, мы можем прокредитовать и ваших смежников.

— А разве Ситибанк не может этого делать?

— Ситибанк не будет этого делать. Он будет кредитовать "якорного" клиента, но развивать вокруг ядра спектр услуг смежников и покупателей не будет. Для нас это основная задача. Вы даете своим покупателям отсрочку, а мы закроем этот временный недостаток ликвидности.

— В начале кризиса банк получил рекордное рефинансирование НБУ. Почему в августе прошлого года вы сначала погасили это рефинансирование, а в сентябре снова взяли у регулятора 100 млн грн, которые не вернули до сих пор?

— Рефинансирование, которое было взято в кризис и погашено, давалось под залог кредитного портфеля. А сейчас мы предоставили в залог ОВГЗ. Такие же кредиты Нацбанка могут брать все банки для повышения своей гривневой ликвидности.

— То есть до августа к вам применялись различные ограничения, а сейчас их нет?

— Верно. Рефинансирование было обременено многими требованиями, которые назывались планом финансового оздоровления. Сейчас ничего такого нет.

— А под какую ставку тогда брался стабкредит?

— Это была стандартная ставка в 12% годовых.

— Проминвестбанк содействовал покупке вашим основным акционером — ВЭБ — украинских активов — "Запорожстали" и ИСД?

— Я узнал из газет, что ВЭБ купил металлургические активы. Это абсолютно серьезно. У акционеров очень хорошо поставлен процесс ведения конфиденциальных переговоров. Стратегические партнерские отношения они держат под своим жестким контролем, не вовлекая нас. Нас не вовлекали ни в момент структурирования сделок, ни финансирования, что видно по нашему балансу. Хотя я счастлив был бы подключиться.

— Вы не предлагали услуги сотрудников банка?

— Нет, я же говорю, что мы узнали о сделках постфактум. Да мы им и не нужны в таких сделках, ведь по нормативам наши возможности финансирования ограничены. Наша задача другая — расти как банк.

— Возможно, вы поучаствуете в менее масштабных стратегических проектах акционеров? Например, в покупке туристических объектов в Крыму?

— Я думаю, что всему свое время, и совершенно спокойно к этому отношусь. Я согласен, что потенциал Крыма гигантский, а денег туда идет мизер. Темпы изменения такой ситуации постепенно начнут набирать обороты, и мы очень хотели бы финансировать с местными партнерами.

— Кого вы подразумеваете под местными партнерами?

— Я говорю об украинских госбанках.

— Ваши акционеры ставили задачу обратить внимание на какие-то конкретные предприятия и направлять им средства в первую очередь?

— Наш портфель с точки зрения секторов достаточно сбалансирован. Мы будем отталкиваться от перспектив развития той или иной отрасли и ее основных игроков. Сейчас мы заинтересованы в наращивании портфеля в машиностроительной отрасли, агропромышленном комплексе. Есть еще большой блок задач, поставленный акционерами,— поддержка интеграционно-кооперационных связей между Украиной и Российской Федерацией по всем направлениям. Поэтому мы смотрим на авиапром и потенциально — на атомную энергетику.

— У вас уже есть конкретные договоренности?

— Говорить о масштабных инфраструктурных проектах мы пока не можем. Идут дискуссии, но они не выкристаллизовались во что-то конкретное.

— В авиапроме мало игроков. О ком вы говорите?

— Мы ведем дискуссию с "Антоновым", который объединяет украинские компании.

— Расскажите об объеме и условиях возможного кредитования.

— До условий мы еще не дошли, а возможность финансирования может достигать $150 млн в год. Это будет совместный проект РФ и Украины по сборке самолетов марки "Ан". Проблема в том, что еще не финализированы договоренности между двумя странами. Когда это произойдет, сформируется понимание программ, долгосрочности и сумм.

— Есть ли договоренность с ВЭБ о совместной выдаче синдицированных кредитов украинским клиентам?

— Нет. Вся работа ВЭБ регламентирована федеральным законом, он выполняет специфические функции. ВЭБ не имеет права заниматься коммерческим кредитованием. Мы же — нормальный коммерческий банк. Поэтому мы не можем состыковаться с ВЭБ по коммерческим проектам, разве что с его другими дочерними банками, такими как "Глобэкс" и Связьбанк. Но что касается синдицированного кредитования, это наиболее вероятно для банков с российским капиталом, работающих здесь: ВТБ Банка, Сбербанка, Альфа-банка. Перспективу такого синдиката я оцениваю гораздо выше. Кстати, это может быть и партнерство с Ощадбанком и Укрэксимбанком, которое нам было бы очень интересно.

— Чем это вам интересно?

— Мы могли бы диверсифицировать кредитные риски на масштабных проектах.

— Какой у вас лимит на одного заемщика по нормативам НБУ?

— $120-130 млн на клиента.

— Вы не намерены нарастить капитал, чтобы увеличить эту сумму?

— Все зависит от нашей работы с просроченной задолженностью, как мы будем ее возвращать. Если потребуется докапитализация, мы будем обращаться к акционерам.

— Поэтому для кредитования вы сейчас размещаете облигации?

— Нам нужна гривна, в которой мы видим перспективы в кредитовании. Также видим интерес к рублю со стороны предприятий, работающих с Россией, особенно в машиностроении и сельском хозяйстве. Спрос на рубли объясняется тем, что процентные ставки по ним дешевле, чем в гривне. Ведь получается абсурдная ситуация: товары уходят из Украины в Россию — превращаются в доллары, из России в Украину — опять в доллары. Денежная пара гривна--рубль не работает. Поэтому тем, кто имеет рублевый денежный поток, мы и предлагаем такие кредиты. То есть гривневая ликвидность — приоритет, рублевая — второй приоритет. С долларом ситуация сложнее, потому что принятые во время кризиса ограничения до сих пор не отменены. С такими клиентами мы себя не очень комфортно чувствуем, потому что кредитоваться в долларах часто хотят те, кто не имеет валютной выручки. Такие клиенты в кризис были вынуждены обращаться в свои банки с просьбой о конвертации в гривну, что создавало нам большую проблему. На момент кризиса в структуре нашего портфеля валютная составляющая была 38%, что значительно ниже, чем у многих наших коллег, но даже это нам создало массу неудобств.

— Недавно Нацбанк отправил банкам письмо с просьбой изучить возможность расчетов клиентов в валютах стран СНГ. Вы оценили, какой объем таких расчетов могут сделать ваши клиенты?

— Совершенно спокойно мы видим эквивалент $300 млн в рублях.

— Какие еще цели и задачи ставят перед вами акционеры?

— Сохранить масштабность, быть значимым и весомым банком и, безусловно, выходить на положительный финансовый результат.

— Доля Slav AG братьев Клюевых в капитале Проминвестбанка будет уменьшаться?

— Пока она будет оставаться на существующем уровне. Мне неизвестны планы о ее изменении.

— Со стороны братьев Клюевых не поступало предложения выкупить их долю?

— Пока нет. Что будет в будущем — не знаю.

— А при каких условиях ВЭБ решит продать банк?

— Я не уверен, что ВЭБ захочет продать свой пакет. Что может произойти в перспективе — предложение купить определенную долю ниже блокирующей.

— Какого инвестора может заинтересовать такое предложение?

— Если мы вскоре начнем платить дивиденды и правильно объясним стратегию, то это будет интересно как инвестиция.

— В Минфине рассчитывают на стабильную гривну и оценивают ее укрепление в следующем году до 7,8 грн/$. Вы согласны с прогнозом?

— Мне пока сложно найти экономические причины такой ревальвации. В наших странах существует риск девальвации, и это всегда тревожит. По балансу банка я чувствую изменение курса на каждые две-три копейки — происходит отток вкладов.

— Независимо от динамики колебания курса?

— Абсолютно. Со счетов начинает уходить гривна, превращается в доллар, и не весь доллар возвращается обратно. Люди привыкли часть денег откладывать и держать под рукой.

— Вы не видите тренда к укреплению гривны, прогнозируемого Минфином?

— Фундаментальных причин для укрепления нет. Не следует провоцировать колебания. Страна, которая прошла через такой девальвационный шок, гораздо тяжелее перенесет вторую волну. Это видно по людям, которые находятся "на низком старте" для покупки валюты.

— Когда Украина выйдет из кризиса?

— Сама по себе она не выйдет. Во-первых, это произойдет вместе с мировыми тенденциями, во-вторых — вместе с регионом СНГ, потому что украинская экономика товарно ориентированная.


Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...