Институт экономики города — один из немногих негосударственных исследовательских центров в РФ, анализирующих проблемы коммунального хозяйства. Директор направления "Городское хозяйство" ИЭГ СЕРГЕЙ СИВАЕВ в интервью “Ъ” рассуждает о том, как выглядит тарифная политика в ЖКХ в социально-экономическом аспекте и к чему может привести отказ от избранной стратегии на решение проблем ЖКХ вне административно-командных отношений.
— Каковы причины снижения рентабельности отрасли в конце 2010 года?
— Это происходит по нескольким причинам. Первая — тарифы, которые фактически регулируются по телевизору, что приводит к их полному разбалансированию между различными коммунальными секторами. Например, в стоимости тепловой энергии стоимость газа составляет 40%. Цена газа в последние годы выросла на 20%, а тарифы на тепловую энергию увеличились на 10–12%. Это означает, что реальные доходы, которыми распоряжается тепловая компания, сократились. Схожая картина наблюдается с электроэнергетикой. В стоимости воды очень высока доля электроэнергии, порядка 30%. Когда стоимость электричества увеличивается быстрее, чем стоимость воды, это означает, что мы разоряем водоканал. В конечном счете такая разбалансированность приводит к тому, что реальные доходы коммунальных инфраструктур водоснабжения и теплоснабжения снижаются.
Вторая причина в том, что наши предприятия не заинтересованы в повышении эффективности, в снижении потерь в тепловых сетях, повышении эффективности использования тепловых источников, снижении потерь в сетях водоснабжения. К примеру, потери при транспортировке воды доходят до 30–40%, то есть водоканал поднял 100 кубов воды, а продал 60, потому что 40 кубов потерялось в сетях водоканала. Эта цифра совершенно не фантастическая, а рядовая. Предприятия будут заинтересованы в повышении эффективности в том случае, если они смогут на этом что-то заработать. Можно было бы через разумную тарифную политику предприятия ориентировать, заставлять, принуждать к повышению эффективности, но у нас в силу высокой политизированности тарифов никто такие цели не ставит. К сожалению, мы в тарифном регулировании даже не оперируем такими понятиями, как ключевые показатели эффективности деятельности.
— Из чего сейчас складывается допустимый "потолок" тарифов?
— Предельные индексы роста тарифов, которые устанавливаются на федеральном уровне, абсолютно политическая величина. Она не содержит в себе никакого экономического или социального обоснования.
— Считается, что у нас высокие тарифы на услуги ЖКХ. Это так?
— В Европе люди в среднем тратят на содержание жилья и коммунальные услуги от 7% до 10% своих доходов. Любопытно, что это очень устойчивые цифры. Они относительно стабильны даже не десятилетия, а столетия. Мы почему-то считаем, что тратим гораздо больше. Ничего подобного. На обслуживания жилья и на коммунальные услуги россияне тратят чуть больше 8%, то есть мы находимся в рамках цивилизованного коридора. Когда тарифы становятся недоступными, в одних странах люди переезжают из больших квартир и покупают жилье меньшей площади, как это было в Прибалтике в начале 90-х годов. В других — просто перестают платить. Так было на Украине, в странах Закавказья. У нас этого не происходит — это аргумент против того, что тарифы ЖКХ за пределами доступности.
Но это средние цифры. У нас очень размыто распределение по доходам, кто-то платит 3%, а кто-то существенно больше — до 20% и более. Поэтому для многих семей оплата жилищно-коммунальных услуг — значительная ноша. Но это уже проблема не столько жилищно-коммунального сектора, сколько макроэкономическая проблема.
— Почему за последние годы существенно снизилась задолженность населения перед коммунальщиками?
— Уровень собираемости платежей за последние кризисные годы опустился на 1,5 пункта, в среднем по стране составляет 94% от выставленных к оплате платежей. Это абсолютно цивилизованный показатель, например, в Германии больше 98% не бывает. Уровень собираемости платежей рос все 2000-е годы, вначале их он был чуть больше 90%. Причин несколько. Во-первых, поскольку бюджетных дотаций сейчас в жилищно-коммунальных организациях практически не осталось, то предприятия стали бороться за деньги населения, начали серьезно работать с неплательщиками. Второй фактор — сейчас коммунальный платеж в структуре семейных расходов достаточно значимый, и люди к нему аккуратно относятся и стабильно платят, тем более что во многих территориях начисляют пени.
— Какая сейчас ситуация с переходом на 100-процентную оплату тарифов?
— По стране население оплачивает порядка 85% от так называемых экономически обоснованных тарифов на коммунальные услуги. Последние три года эта доля не увеличивается, в 2009 году она даже сократилась. Это связано с политическим сдерживанием роста тарифов для населения. В этой ситуации, чтобы коммунальные компании не умирали, местные власти их опять сажают на бюджетные дотации.
Само по себе это не так страшно. В этом вопросе нужно учитывать специфику региона и проводить политику дифференцированно. В районах Крайнего Севера, в малых городах население просто не может оплатить стопроцентный тариф. А в Москве уровень дотирования больше 30%, это, конечно, просто чистой воды популизм предыдущего руководства города.
— Сыграли ли Единые расчетно-кассовые центры (ЕРКЦ) положительную роль агрегатора платежей или отрицательную, став лишней прослойкой между плательщиком и получателем платежа?
— Вопрос не в прослойке. Все жилищно-коммунальные услуги нам предоставляются в соответствии с договорами, и у каждой стороны по этим договорам есть свои обязательства. Расчетно-кассовые центры находятся вне системы договорных отношений. Это такая административная система, созданная после кризиса 1998 года. Тогда платежи за жилищно-коммунальные услуги были "заморожены" на несколько лет, денег на всех не хватало. И задача расчетно-кассовых центров заключалась в том, чтобы не хватало всем одинаково. Для этого деньги в них собирались, а потом административно "расщеплялись". Для чиновников штука удивительно привлекательная. Второй, причем непубличный, бюджет.
Но сейчас ситуация принципиально иная, денег в секторе вполне достаточно для того, чтобы работали экономические, договорные, а не административные отношения. Если называть вещи своими именами, то легко увидеть, что расчетно-кассовые центры вне правового поля. Сейчас ЕРКЦ обеспечивают административный контроль за действиями хозяйствующих субъектов и могут административно вмешаться в любые договорные дела. Это административный зуд — чиновники контролируют финансовые потоки и считают, что лучше их распределяют, чем участники рынка. Сейчас около 30% платежей распределяется через ЕРКЦ, идет процесс их обратного восстановления.
Безусловно, лучшая форма оплаты — когда потребитель платит управляющей организации, и она несет ответственность за предоставляемые услуги.
— Работа ЕРКЦ — нарушение Жилищного кодекса?
— Да, но этот способ пытаются узаконить. Восстановление ЕРКЦ согласуется с темой усиления административного контроля. К сожалению, такие пункты попадают и в протокольные решения по вопросам ЖКХ госсовета при президенте.
— Правительство планирует создание региональных фондов капремонта многоквартирных домов. Фактически населению будет предложено начать платить на капремонт с нуля. Если для нового, изначально приватизированного жилого фонда справедливо, то в части капремонта домов, уже имеющих взнос на момент приватизации, у государства определенная задолженность имеется. Можете оценить эту задолженность?
— Посчитать эту задолженность — дело нехитрое. Нужно понимать, что это бессмысленное занятие, денег не будет. Есть закон о приватизации, который предписывает, что государство, бывший собственник до приватизации, должно привести жилищный приватизированный фонд в надлежащее состояние. Однако законодательно не определено, что такое надлежащее состояние. Если говорить о полноценном капитальном ремонте, то это триллионы рублей, которых у государства просто нет. Ожидания, что государство капитально отремонтирует многоквартирные дома, которые в частной собственности уже 15–20 лет,— это пустые ожидания. Если ждать, пока государство наши многоквартирные дома отремонтирует, они окончательно придут в негодное состояние.
Что делать? Ничего придумывать особенно не надо. Достаточно изучить опыт наших соседей и бывших участников социалистического лагеря из стран Центральной Европы и Балтии. Там собственники жилья в масштабах каждого отдельного дома решают задачи модернизации своих домов, как правило, привлекая для этого кредиты банков. А государство помогает им, стимулирует этим заниматься, обеспечивая доступность таких кредитов, выделяя бюджетные гранты на модернизацию многоквартирных домов в случаях, если такая модернизация способствует существенному повышению энергоэффективности зданий. Размер таких грантов — от 15% до 35% от стоимости проектов по модернизации.
Хочу отметить, что модернизация многоквартирных домов — это задача национального масштаба. Мы и здесь пытаемся идти своим путем. Уже есть законодательные инициативы заставить собственников жилья вносить обязательные платежи за капитальный ремонт в специально созданные региональные фонды. Управляться эти фонды будут под чиновничьим присмотром. И эти фонды будут выделять в итоги деньги на капитальный ремонт многоквартирных домов. А некоторые регионы уже и создали такие фонды, напрямую нарушив закон. Создается система: ты нам отдай деньги, причем принудительно, а мы решим твои проблемы.
Сделанный капитальный ремонт небольшой доли многоквартирных домов за счет Фонда содействия ЖКХ уже, за редким исключением показал, что государство тратит деньги неэффективно. Ремонт проводился в основном выборочный, что не привело к существенному улучшению качества жилья.
Беда только в том, что собственность — это всегда и обременение. Собственник сам должен отвечать за содержание своей недвижимости, а государство должно ему помогать в этом, а не заменять, не забирать деньги и решать проблемы вместо собственника. У нас сейчас пытаются как раз забрать деньги у населения и решать за него.