Выставка авангард
Геометрическая абстракция — квадратики, кружки и треугольники — постепенно становится визитной карточкой искусства Латинской Америки ХХ века. На подробной выставке в богатом мадридском фонде Хуана Марка показаны достижения геометристов из Мексики, Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Уругвая и Кубы. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
В 1934 году уроженец Уругвая Хоакин Торрес-Гарсия вернулся в Монтевидео из многолетней поездки по Европе. В 1973 году венесуэлец Хесус Рафаэль Сото посетил открытие своего личного музея в родном Боливаре. Кураторы "Холодной Америки" вместили в этот временной промежуток шесть историй о геометрической абстракции в странах с очень разными политическими судьбами. Грандиозная ретроспектива латиноамериканских приверженцев всяческой геометрии радует каталогом, под весом которого ломаются кофейные столики, внятной развеской и экскурсами в другие виды искусства, от архитектуры до фотографии. В России этот материал не известен и не осмыслен, но вопросы, возникающие в обществе южных архитектонов, касаются нас напрямую.
Начать с того, что у России и Латинской Америки много общего в подходах к такому искусству и его месту в обществе. Ассоциации с Аргентиной обычно касаются танго, а не авангардистов из группы "Мади", также как и Россия все-таки не "Черный квадрат", а, скорее, собор Василия Блаженного. Конечно, мы первопроходцы и революционеры, Малевич и Татлин числятся в гениях мирового масштаба. Искусство Латинской Америки может похвастаться разве что крупными фигурами второго ряда — бразильцем Элио Ойтисика или тем же Сото. Тем не менее и многочисленные южные группы, и наши объединения возникли в похожей среде социального идеализма, мечты о лучшем будущем и универсальном языке. Задача и Малевича, и "Мади" заключалась в том, чтобы сделать из искусства своего рода третью сигнальную систему, в дополнение к рефлексам и образному мышлению. Оторвав искусство от копирования или осмысления реальности, они хотели прийти к картине, которая была бы понятна каждому, потому что никто не смог бы себя в ней узнать.
Добиться равенства с помощью геометрии в кипящем общественном бульоне никому не удалось. Пифагоры не смогли отменить Геродотов: время текло, все менялось, от кризиса к войне и от войны к кризису. Абстракция нашла себе, возможно, самое лучшее применение неподалеку от высшего образования. Крупнейшим проектом синтеза всех прогрессивных искусств в Латинской Америке остается построенный в 1952 году Карлосом Вильянуэвой университетский городок в Каракасе. О том, что проект универсального искусства (как и универсальной архитектуры, например) провалился, писали все кому не лень. Но на геометрические вариации латиноамериканцев можно посмотреть и по-другому.
Культура XX века знала и другие примеры радикального упрощения форм. Поп-музыка, например, построена на трех-четырех аккордах. У ценителей классики от нее болит голова. Они часто вообще ее за музыку не считают, точно также как и поклонники (условно) старого искусства иногда отказываются видеть смысл в авангардных экспериментах. Три аккорда, однако, могут вызывать самые разные чувства в зависимости от тона и ритма. На "Холодной Америке" ясно видно, что геометрическая абстракция построена по тому же принципу. И если прожить с квадратами и треугольниками достаточно долго, можно научиться видеть в них четкие проявления эмоций и мыслей, а не отвлеченные умствования. Третья сигнальная может быть усвоена каждым, будь он русским, немцем или негром преклонных годов. Конечно, это не навык первой необходимости, но на выставках уровня "Холодной Америки" развивать его увлекательно.