Вслед за недавними ретроспективами Ивана Чуйкова, Андрея Монастырского и Виктора Пивоварова, в ММСИ открывается персональная выставка еще одного важного художника московского концептуализма — Георгия Кизевальтера. Один из основателей группы "Коллективные действия", потом, вместе с друзьями по "КД", участник движения "Апт-Арт", позднее — член популяризировавшего концептуализм в перестройку Клуба авангардистов (ернически сокращавшегося до слова "КЛАВА"). Хотя Кизевальтер оказался сейчас менее известен, чем его товарищи по движению, для истории московского концептуализма он, безусловно, важная фигура.
При этом описать стиль художника очень сложно. Внутри спектра любимых материалов, тем и приемов московского концептуализма — Кизевальтер удивительно эклектичен. Он делал и альбомы в духе Ильи Кабакова, и развивающие опыты Монастырского "акционные объекты" (вроде машины под названием "Средство для получения полного эстетического удовлетворения"). На его картинах появлялись то разрозненные фрагменты чужих полотен, как у Ивана Чуйкова, то странные инфантильные персонажи, напоминающие героев Виктора Пивоварова, то разрывающие пейзаж лозунги, отсылающие к работе Эрика Булатова. И это далеко не все. Наверное, самая оригинальная часть деятельности Кизевальтера — его супрематические шаманские объекты, вроде огромных бубнов и тому подобных мистических предметов, в которых северная аутентичность вступала в конфликт с поставангардистскими экспериментами (стоит отметить, что в конце 70-х художник провел несколько лет в Якутии, и это, кажется, сильно повлияло на его творчество). Все это помимо, разумеется, активного участия в акциях "Коллективных действий".
Кажется, будто бы Кизевальтер хотел попробовать все возможности, которые давал московский концептуализм, воспринимал движение скорее не изнутри, как пространство философского поиска, а немного снаружи — как набор взаимозаменяемых художественных языков. И в этом "чуть снаружи" — собственно, главная особенность позиции Кизевальтера. Практически с самого начала он взял на себя функцию хроникера движения. Часто вполне игривого: альбом под названием "Любишь меня, люби мой зонтик" состоял из фотографий художников московского концептуализма с зонтиками. Иногда и более серьезного, кропотливого (альбомы "По мастерским" и "Комнаты художников"). Кизевальтеру же принадлежат и фотодокументации всех первых акций "КД", и именно его глазами мы смотрим на знаменитые "поездки за город".
Сейчас эта позиция хроникера логичным образом превратилась в роль хранителя памяти. Так, в прошлом году вышел составленный Кизевальтером интереснейший том "Эти странные семидесятые, или Потеря невинности", состоящий, главным образом, из интервью и воспоминаний художников концептуалистского круга о времени и атмосфере формирования движения.
В большой степени память — тема и новой выставки Кизевальтера. Но это память уже не круга или поколения, а семьи. Выставка "Проект новой агиографии" — нечто вроде романа в письмах. Некоторое время назад художник нашел обширную переписку своих разбросанных по миру родственников, относящуюся к 10-м — 30-м годам XX века. Именно эти письма, а также архивные фотографии, сделанные самим художником иллюстрации и схемы, объясняющие переплетение личных историй с большой Историей,— составляют основу выставки. При этом Кизевальтера интересует больше даже не сама история его семьи, а то, насколько личное может стать объектом теоретизирования, концептуалистского осмысления. Для опытного художника — это скорее не подведение итогов с прикосновением к семейным корням (как кажется на первый взгляд), а попытка заглянуть в еще одно новое, не освоенное им пространство.
ММСИ (на Петровке), до 27 марта