Джозеф Лоузи (1909-1984) — одинокий гений режиссуры, ни в какую тенденцию — кроме, разве что, нуара в голливудском начале своей карьеры — не вписывающийся. Но из Голливуда ему пришлось поспешно бежать, спасаясь от маккартистов, припомнивших ему поездку — еще в середине 1930-х годов — в Москву и давнее членство в компартии. В Европе он снимал фильмы, схожие между собой разве лишь тем, что так или иначе вели речь о безличной стихии власти. Короче, от фильмов Лоузи можно ожидать чего угодно. В том числе — неумолимо накатывающего первые полчаса "Англичанки" осознания печальной истины: ну да, и гении устают, поддаются уже устаревшей моде, теряют критическую дистанцию по отношению к своим фильмам. В самом деле, что за маразм: гей-интеллектуал Лоузи впал в какую-то напыщенно многозначительную красивость. Что за экскурсии по окрестностям Баден-Бадена, что за хлыщ-жиголо Томас в белом шарфе (Хельмут Бергер), что за утрированно загадочно страдающая англичанка Элизабет (Гленда Джексон)? Только когда выдающий себя за поэта Томас невозмутимо уведет у отвлекшегося лакея чью-то тележку с завтраком и столь же невозмутимо сожрет его, догадываешься: Лоузи отменно всех обманул. Дальше — больше: в действие вваливается мятый сценарист с невозможной фамилией Филдинг, дом которого увешан картинами Рене Магритта, вариациями на тему обмана зрения, чувств и разума. Мачо Майкл Кейн в роли Филдинга — вылитый Вуди Аллен. Точнее говоря, Вуди, но не только: Филдинг — двойник незабвенного Франсуа Мерлена из "Великолепного" (1973). Только, в отличие от сыгранного Бельмондо огрызка, воображает себя не суперменом Бобом Сен-Клером, а героем типа экзистенциальной как бы драмы вроде бы сексуального, скажем так, отчуждения. Гораздо смешнее, когда ноль без палочки не лепит шпионско-сексуальную лабуду, а ваяет что-то вроде "В прошлом году в Мариенбаде" Алена Рене. Нечто "не для всех": с многозначительным и затянутым ровно настолько, чтобы выявить свою нелепость, молчанием героев, невнятными и роковыми тайнами из прошлого, страстными порывами и раскаяниями. Хотя и без лабуды дело не обходится. В сюжет вклинивается гангстер по имени, естественно, Сван — Марсель Пруст переворачивается в гробу — преследующий Томаса: зачем он его преследует, похоже, не знает и сам Сван. Мерлен в своих фантазиях предавал лютым казням унижающего его в повседневности водопроводчика. Филдинг, загнав диалог героев в тупик, в отчаянии направляет на кафе, где они выразительно переживают, невесть откуда взявшийся розовый грузовик. И нисколько не удивляется, когда к нему в дом заявляется им же, вроде бы, и придуманный Томас, якобы — или, все-таки, не якобы — познакомившийся с его женой в Баден-Бадене, который так и подмывает назвать Мариенбаденом-Баденом. В общем, "Англичанка" Лоузи — даже не пародия, а сведение счетов со всей пошлостью, свойственной, как ни кощунственно произнести такое, европейскому модернизму от Микеланджело Антониони до Алена Робб-Грийе, сочинившего сценарий "Мариенбада" для Алена Рене. Рене, которому как раз пошлость была свойственна менее всего, явно вызывал у Лоузи такую неприязнь, что это, в общем, низкое чувство сподобило его на мистическое откровение. Вскоре Рене снимет — вполне всерьез — "Провидение" (1977), фильм о силе писательской фантазии, сплетающей вымысел и реальность. Медицинский факт: Лоузи ухитрился жестоко спародировать "Провидение" за два года до его воплощения. Ну, не гений ли.
The Romantic Englishwoman, 1975
Пьер Гранье-Деферр "Кот"
Le chat, 1971
Не только лучший фильм добросовестного, но не более того, Пьера Гранье-Деферра, но одна из самых сильных и адекватных экранизаций прозы Жоржа Сименона. Наследник Бальзака в "Коте" предстает почти что Сэмюэлом Беккетом, успешно притворявшимся реалистом. У какого еще автора, кроме как у Беккета, главные герои могли бы молчать на протяжении всего действия, проявляя свою любовь в ненависти, а свой ужас перед старостью — в мелком изуверстве. Дом пенсионеров Жюльена (Жан Габен) и Клеманс (Симона Синьоре), да и весь их квартал, обречен на снос. Их жизнь, точнее, их приближение к смерти проходит под неумолчный грохот, их обступают вырастающие на месте вчерашних руин билдинги. Жажда разрушения владеет и Клеманс: не в силах убить любимого мужа, она строит заговоры, достойные величайших мастеров провокации, известных человечеству, чтобы погубить его любимого котика Коготка. И все лишь ради того, чтобы умереть самой, то есть убить спутника жизни. Кошмарный фильм. Не любить людей — право Сименона. Но котика-то за что!
Джон С. Робертсон "Доктор Джекилл и мистер Хайд"
Dr. Jekyll and Mr. Hyde, 1920
Фильм Джона С. Робертсона — не первая из версий романа Стивенсона — их уже делали в США (1908, 1912, 1913) и Дании (1910),— но первая классическая, если не эталонная. Первую стадию превращения святого доктора в адское отребье Джон Бэрримор играл мимикой — как Спенсер Трэйси в 1941 году. Но завершалось оно буйством спецэффектов, как в версии 1932 года: на экране видно, как у Хайда случайно отрывается накладной когтистый палец. Первоисточник инкрустирован цитатами из "Дориана Грея": роль сэра Генри при Джекилле играет сэр Джордж (Брэндон Херст), отец его невесты. Можно лишь догадываться, как потрясал зрителей ночной кошмар доктора, в котором из него вылущивался мерзостный паук: эта сцена и сейчас шокирует. Роковой оттенок фильму придает судьба восходящей звезды Марты Мэнсфилд, сыгравшей невесту доктора Милисент. Через три года, после завершения очередных съемок, ее одежда вспыхнет от неосторожно брошенной кем-то спички. На следующий день, 30 ноября 1923 года, 24-летняя актриса умрет от ожогов.
Уильям Уэллман "Полуночная Мэри"
Midnight Mary, 1933
Образцовый Pre-Code фильм Уильяма Уэллмана, то есть фильм, снятый до подчинения Голливуда уродливому цензурному кодексу Хейса. Через год одна фраза "Мужчины всегда думают только о сексе" стоила бы сценаристу пожизненного волчьего билета. Не говоря уж о морали: честной девушке податься некуда, кроме как в шлюхи или марухи, если, конечно, она не тащится от унижений, безработицы и голодных обмороков. Мэри, ожидая приговора за убийство гангстера (Рикардо Кортез), доходчиво объясняет это седовласому и довольному жизнью судейскому ветерану. Большеглазая Лоретта Янг, сыгравшая Мэри, еще не овладела амплуа роковой женщины, но это и к лучшему. Ухватки панельной вамп придают достоверность вполне мелодраматической истории. Как, впрочем, и то, что, если чуть упустить непростую канву, решительно перестаешь понимать, кто из джентльменов в костюмах — бандит, а кто — прекрасный принц. В свете этого, увы, неизбежный хеппи-энд кажется чистым издевательством над зрителями, за час с небольшим уверившимися в том, что "весь мир бардак, а люди — бляди".
Уильям А. Сайтер "Агент президента"
This Is My Affair, 1937
Уильям А. Сайтер поставил в 1915-1954 годах около 140 фильмов, но ничем особенным не прославился. Однако "Агент" хорош уже тем, что сам черт не определит его жанр. Начинается, как патриотическая агитка: на могиле некоего Ричарда Перри (Роберт Тейлор) дети любопытствуют, чем он славен. Ответ слишком поспешен: он храбро воевал на Филиппинах. На деле родина потребовала от Перри другого: он должен был внедриться в таинственную банду налетчиков, запустивших "крота" в Белый дом. Тут начинается циничный не то чтобы вестерн, но почти: фильм о фауне мутных салунов. Перри целуется со шлюхами, ненавязчиво роняет в боулинге револьвер из кармана, смеется над дебильными розыгрышами Джока (Виктор Маклаген), громилы с мозгом младенца, и лихо клеит певичку Лил (Барбара Стэнуик). Дело доходит до дела, то бишь до бойни: "Агент" оборачивается предчувствием нуара. А напоследок — выкидывает экзистенциальный финт: большая история в лице анархиста, пристрелившего президента, путает все карты и едва не доводит героя до эшафота и несмываемого посмертного позора.