На этой неделе Москву с визитом посетил заместитель госсекретаря США по политическим вопросам УИЛЬЯМ БЕРНС. В интервью обозревателю "Интерфакса" ТИМУРУ ХУРСАНДОВУ — специально для “Ъ” — он рассказал о перспективах ядерного разоружения и сотрудничества Москвы и Вашингтона по ПРО, а также дал оценку событиям в Египте и ситуации вокруг Ирана.
— Господин Бернс, какими были основные темы вашего визита в Москву?
— Мне очень приятно снова побывать в Москве. Сейчас в отношениях России и США очень многообещающий момент. За два года, с тех пор как наши президенты запустили перезагрузку, мы добились значительного прогресса: ратифицировали новый договор СНВ, соглашение 123 о сотрудничестве в сфере мирного атома; углубили наше сотрудничество по Афганистану; вместе тесно работаем над вопросами нераспространения, особенно по Ирану и Северной Корее; укрепили партнерство по борьбе с наркотиками и терроризмом; основали двустороннюю президентскую комиссию, цель которой укрепить отношения не только между правительствами наших стран, но и обществами по темам — от энергоэффективности до здравоохранения и взаимных поездок. Вырос и уровень двусторонней торговли и инвестиций.
По данным недавних социологических опросов, сегодня более 60% россиян позитивно относятся к Соединенным Штатам, что более чем в два раза больше, чем два года назад. Такие же тенденции отмечаются и в США по поводу отношения к России. Сегодня наша главная задача — и это было центральной темой моего визита — нарастить этот импульс, чтобы двигаться дальше перезагрузки, расширять и углублять наше сотрудничество в целом ряде сфер, особенно — в экономической.
За последние несколько дней я встретился с рядом высокопоставленных российских чиновников в Кремле, Белом доме и Министерстве иностранных дел. Я также провел встречи с представителями политических сил, нацеленных на реформы, с представителями гражданского общества, бизнеса. Я отмечал, что президент Обама в числе своих первейших приоритетов видит то, чтобы Соединенные Штаты делали все возможное, чтобы обеспечить присоединение России к Всемирной торговой организации и отмену поправки Джексона—Вэника в этом году. Я также остановился на том, какое значение наши страны придают взаимодействию по ПРО.
Президенты наших стран подчеркивали важность того, чтобы у России в будущем было прозрачное, подотчетное, демократическое правительство. Это нелегко. Многие россияне лучше меня знают, что есть проблемы, нарушения, которые мешают продвижению в этом направлении: будь то широко распространенная коррупция, с которой и США знакомы не понаслышке (это вызов и для нашего общества), или нераскрытые убийства журналистов, таких как Пол Хлебников и Анна Политковская, нападения на правозащитников, избирательное применение правосудия. С нашей точки зрения, в фундаментальных интересах России — решать эти проблемы. А Соединенные Штаты, конечно же, глубоко заинтересованы в поддержке экономической и политической модернизации России.
В целом за последние два года мы прошли большой путь, но еще больше может быть сделано в 2011 году и позднее.
— На прошлой неделе вступил в силу договор СНВ. Что дальше? Будут ли США добиваться от России начала переговоров о тактическом ядерном оружии? Готовы ли США вывести свое тактическое ядерное оружие в качестве предварительного условия для таких переговоров?
— Как заявил в Праге президент Обама, где он и президент Медведев подписали договор СНВ, мы глубоко привержены продолжению совместной работы по сокращению ядерного оружия и строительству более стабильного будущего для наших стран и всего остального мира. Президент также упомянул в Праге важность того, чтобы приступить к изучению, обсуждению вопроса о стратегических, нестратегических и неразвернутых ядерных вооружениях. Мы очень ждем начала этого разговора с нашими российскими коллегами.
— Российская сторона уже указывала, что развертывание третьего и четвертого позиционных районов ПРО США нарушит стратегический баланс и будет угрожать безопасности России. Намерены ли США все-таки развертывать эти районы?
— Я твердо убежден, что есть реальная возможность для сотрудничества по ПРО между нами — между Соединенными Штатами и Россией, между Россией и НАТО. Как вы знаете, в прошлом у нас по этому вопросу были разногласия, разные точки зрения, но сейчас мы сконцентрированы на том, чтобы перевести его в плоскость сотрудничества. И я действительно верю, что это возможно. Эту тему обсуждали президенты наших стран, я продолжил ее обсуждение в ходе моего визита сюда, а в ближайшие недели, месяцы нам предстоят еще более детальные разговоры. Так что я с оптимизмом смотрю на то, что мы сможем найти основу искреннего взаимодействия в этой сфере.
— Не опасаетесь ли вы, что развертывание третьего и четвертого позиционных районов может стать основанием для выхода России из договора СНВ?
— Нет. Как я уже сказал, я исхожу из того, что построить реальное сотрудничество по ПРО возможно. Я думаю, что мы добьемся успеха на этом направлении.
— Россия упрекает НАТО и США в затягивании ответа на предложения РФ о секторальной, интегрированной с НАТО ПРО. Когда можно ожидать этого ответа?
— Мы проводим серьезные, продуктивные дискуссии по этому вопросу, и мы будем продолжать в том же духе. И я верю, что у нас есть база для сотрудничества.
— Вы упомянули, что нам предстоит наращивать, укреплять двусторонние отношения. Но не может ли предвыборный период, в который вступают и Россия, и США, привести к паузе в процессе перезагрузки?
— Я знаю, что некоторые высказывают такое мнение. Но именно поэтому президент Обама и президент Медведев привержены наращиванию импульса, полученного за последние два года, недопущению паузы в углублении и расширении наших отношений, в поиске областей, например — экономической, которые раньше были не так наполнены. Поэтому вступление России в ВТО в 2011 году — это такой приоритетный вопрос для США, поэтому мы хотим работать вместе над углублением экономического взаимодействия и других сфер. Мы твердо верим, что какие-либо паузы не в интересах наших стран. Нам надо удвоить усилия.
— До сих пор действующая поправка Джексона—Вэника может осложнить ведение бизнеса для американских компаний в РФ после вступления России в ВТО. Что предпринимает администрация США для отмены этой поправки?
— Как я уже сказал, мы считаем необходимым делать все возможное, чтобы добиться отмены поправки Джексона—Вэника в этом году. У нас есть веские доводы, чтобы это сделать, и мы будем очень усердно работать, чтобы преуспеть в этом в 2011 году.
— Последние переговоры "шестерки" с Ираном закончились, по оценкам американской стороны, безрезультатно. Есть ли еще перспективы у переговоров с Ираном или этот формат себя исчерпал?
— Позиция, которую занимают страны "5+1", это не американская позиция, а общая, которую разделяют США, Россия и наши партнеры. Мы все были разочарованы после недавнего раунда консультаций с Ираном в Стамбуле в конце января. Но, думаю, было ясно, что страны "5+1" солидарны в своей поддержке того, что иранским властям надо сделать выбор: будут ли они выполнять свои международные обязательства, ответят ли на озабоченность по темам, поднятым в ряде резолюций Совета Безопасности ООН, МАГАТЭ. Если на эту обеспокоенность ответят, то у нас будет четкий дипломатический путь. Это в интересах и Ирана, и международного сообщества.
Другой путь — усиливающаяся изоляция Ирана. Думаю, все в группе "5+1", включая США и Россию, привержены этой точке зрения.
США разделяют разочарование наших партнеров встречей в Стамбуле, но наша приверженность дипломатии остается. В то же время нам надо более остро поставить перед иранскими властями выбор. Надеемся, что они сделают выводы. Мы убеждены, что лучший путь — это продолжать работать в тесной координации с нашими партнерами, включая Россию.
— Вы говорите о солидарности и единой позиции "шестерки". Но Россия постоянно упрекает США и европейские страны в односторонних санкциях против Ирана…
— Думаю, резолюция 1929 CБ ООН, принятая прошлым летом, четко обозначила приверженность всех нас обеспечить выполнение Ираном его международных обязательств. Знаю, что иногда у нас есть расхождения по поводу шагов, которые предпринимают Соединенные Штаты или другие наши партнеры. Но, думаю, что в целом в этой группе у нас есть уверенный консенсус по поводу важности обеспечения того, чтобы Иран не разрабатывал ядерное оружие и выполнял свои международные обязательства. Именно из этого мы все и исходим в группе "5+1".
— Если вернуться к России. Может ли, по вашему мнению, ситуация вокруг Михаила Ходорковского, Сергея Магнитского негативно повлиять на инвестиционный имидж РФ, оттолкнуть потенциальных инвесторов?
— Я хотел бы сказать по этому поводу следующее. Администрация США, как публично, так и частным образом, четко выражала нашу обеспокоенность делом Ходорковского, избирательным применением правосудия. Мы, как и другие страны, четко говорили о нашей обеспокоенности делом Магнитского, о важности заслуживающего доверия расследования того, что произошло. С точки зрения США, наша обеспокоенность основывается на значении, которое мы придаем правам человека, но она также основывается на важности обеспечения главенства закона, в то время как Россия двигается — и мы понимаем, что это трудная задача,— по пути модернизации. Без уважения верховенства закона и его неизбирательного и справедливого применения очень сложно создать среду, в которой будут происходить экономическая модернизация и модернизация политических институтов.
Как я уже упомянул, уровень торговли и инвестиций между США и Россией растет, и я очень надеюсь, он продолжит расти. Но для обеих наших стран важно решать проблемы, которые возникают на пути этого роста, имеющиеся вопросы.
В случае с ЮКОСом, например, у нас есть очень практические причины для обеспокоенности — в ЮКОСе есть ряд американских инвесторов с долей — несколько миллиардов долларов.
— А могут ли эти дела воспрепятствовать обширным планам в торгово-экономической и инвестиционной областях, разрабатываемым США и Россией?
— Могу лишь повторить, что мы четко заявляем о нашей обеспокоенности по поводу Ходорковского и других дел.
— Обсуждали ли вы в ходе визита в Москву ситуацию в Египте? Не может ли очаг нестабильности перекинуться с Туниса, Египта на другие страны региона? Намерены ли США сотрудничать с Россией с целью недопущения этого?
— Мы обсуждали все это, ведь это очень важно — как для США, так и для России, учитывая наш статус в международном сообществе и на Ближнем Востоке. Как заявил президент Обама, в Египте все уже не может быть так, как раньше. Египтяне твердо добиваются свободы, ответственного, репрезентативного и исполнительного правительства, и США поддерживают египтян. Мы поддерживаем всеобщие права человека, к которым, очевидно, стремятся египтяне. Президент Обама также заявил о нашей поддержке организованного быстрого процесса передачи власти, процесса, которые подразумевает глубокие значительные реформы политической системы. Мы будем делать все, чтобы содействовать этому.
Очевидно, похожие вызовы стоят и перед другими странами региона, население в них испытывает то же разочарование, тоже стремится к основополагающим свободам. Мы продолжим говорить нашим друзьям и партнерам в регионе, что мы подтверждаем нашу долговременную дружбу, но в то же время мы считаем абсолютно необходимым, чтобы люди и правительства стран региона осуществили серьезные политические и экономические реформы, чтобы ответить на законную обеспокоенность населения. Стабильность — это не что-то статическое: если в течение долгого времени ответа на обеспокоенность в обществе нет, обеспечить стабильность будет очень-очень непросто, фактически невозможно.
— Ожидаете ли вы, что сотрудничество между Россией и США в сфере борьбы с терроризмом будет усилено после трагических событий в аэропорту Домодедово?
— Во-первых, я бы хотел выразить свои соболезнования в связи с трагедией в Домодедово. Во-вторых — Соединенные Штаты и Россия уже значительно расширили сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом за последние два года, но то, что обе наши страны пострадали от рук террористов,— это напоминание о том, что это сотрудничество будет еще более важным в предстоящие годы. Можете быть уверены, что мы сделаем все возможное, чтобы укрепить сотрудничество между правоохранительными органами.
— Известно, что США должны быть основным источником финансирования поставок российских вертолетов в Афганистан. Когда можно ожидать урегулирования этого вопроса?
— Мы обсуждали это в ходе моих встреч сегодня. Я думаю, мы близки к решению этого вопроса. Это форма сотрудничества, которую мы высоко ценим, ведь это касается общей проблемы России и США — помощи афганцам в построении более стабильного общества.