Странно, но из всего Вагнера именно "Риенци" был любимой оперой Гитлера. С авторской рукописью партитуры фюрер, говорят, не расставался и перед смертью обошелся с ней по принципу "так не доставайся же ты никому". Эту вещь чрезвычайно редко ставят (как следствие, эта видеозапись — вообще чуть ли не первая), что, вероятно, стоит объяснять все-таки не только вкусами Гитлера и не только тем, что она требует масштабных исполнительских сил и сверхвыносливых певцов — а то "Тристан" или "Парсифаль" по зубам любой труппе. Очень уж это непривычный Вагнер. Вместо мифов, легенд и эпоса — конкретный и острый сюжет из позднесредневековой итальянской истории, да еще позаимствованный из книги "Риенци, последний римский трибун" модного исторического романиста Бульвер-Литтона. Вместо гигантомании именно на индивидуально-вагнеровский лад — масштабность в духе французской "большой оперы" Спонтини и Мейербера: Вагнер рассчитывал, что со временем его детище обязательно получит успех в Париже, где к зрелищно оформленным длиннотам привыкли.
Кола ди Риенцо, прототип главного героя Бульвер-Литтона и Вагнера, смог добиться в Риме XIV века, в отсутствие переехавших в Авиньон пап сотрясаемом межфеодальными разборками, такой народной популярности, что ему удалось установить республиканское правление (с собой в качестве диктатора) и даже добиться международного признания. Народная любовь ветрена, и после долгой череды авантюрных событий римляне восстали против своего трибуна и растерзали его. У Вагнера, правда, есть и любовная линия, но все равно — для современных режиссеров, любящих выводить на сцену "тоталитарные" шинели и галифе по поводу и без повода, "Риенци" сущий подарок: это действительно опера про власть, ее бремя, ее магию и ее фатальность.
Учитывая все вышесказанное, не приходится удивляться тому, что в этой постановке берлинской Deutsche Oper, сделанной клипмейкером Филиппом Штельцлем, Риенци выведен неким диктатором ХХ века. Без характерных усиков и челки обошлось, но локализовать события все равно несложно. Начало карьеры Риенци разворачивается на фоне декораций, явно имеющих в виду "Метрополис" Фрица Ланга, а потом, когда этот "веймарский" старт сменяется диктатурой, задник превращается в гигантский киноэкран. На нем показывают черно-белые кадры, стилизованные то под "Триумф воли" Лени Рифеншталь, то под бодрую официозную кинохронику из Deutsche Wochenschau, только вместо свастики сияет похожая на нордическую руну буква R. Во втором (и в данном случае последнем) акте жестко сокращенной оперы сцена поделена на два этажа: отведенный народу "плац" сверху, а ниже — личный бункер трибуна.
В качестве абстрактного приема все это, конечно, старо как Рим, но реализован этот прием небесталанно: спектакль Филиппа Штельцля смотрится куда более цельным, динамичным, даже захватывающим, нежели, скажем, "Риенци" в венской постановке Дэвида Паунтни (1999). С музыкальной частью, что приятно, тут тоже все в порядке — вдохновенная дирижерская работа Себастьяна Ланг-Лессинга, мастеровитый оркестр и очень важный даже при всех сокращениях хор побуждают отнестись к музыкальным достоинствам "Риенци" без обычной снисходительности. Тенор Торстен Керль в заглавной роли без тени напряжения находит силы не только для тяжелейшей вокальной партии, но и для интересной и подробной игры. Из других исполнителей заметнее всего даже не сопрано Камилла Нилунд в партии Ирены, сестры Риенци (хотя режиссер придумал для нее массу плакатных ходов, начиная от имиджа а-ля Эвита и заканчивая влюбленностью в брата), а харизматичное американское меццо Кейт Элдрич в не слишком выгодной, казалось бы, брючной партии ее возлюбленного Адриано. Но жаль, что столь качественно сделанный спектакль все-таки жертвует в интересах неглубокой идеи многомерностью образа самого Риенци — из сложного и по-своему симпатичного персонажа получился ходячий памфлет.
Wagner: "Rienzi" (2 DVD)
Deutsche Oper Berlin Orch. & Chorus, S. Lang-Lessing (Arthaus Musik)
J. di Donato; Orchestre et Choeur de L'Opera National de Lyon, K. Ono "DivaDivo"
Virgin Classics
Современных примадонн не только театральные режиссеры, но и продюсеры заставляют изгаляться самым причудливым образом: американка Джойс ди Донато, обладательница одного из самых востребованных на сегодняшней сцене меццо-сопрано, на этом диске представляет витиевато задуманный коктейль из "нормальных" и "брючных" партий. Анджелина-Золушка Россини сопоставлена с Прекрасным принцем из "Золушки" Массне, Вителлия из "Милосердия Тита" Моцарта — с Секстом из одноименной оперы Глюка, Сюзанна из "Свадьбы Фигаро" — с Розиной из "Севильского цирюльника", моцартовский Керубино — с Керубино Массне и так далее. Поверхностное желание удивить, конечно, немного раздражает, но сама певица справляется с предложенной задачей превосходно: не только музыкальные фрагменты скомпонованы интригующим образом, но и диапазон госпожи ди Донато кажется огромным. Хотя на самом деле с ее стороны здесь больше ума и адекватности, чем чистой амбиции, потому что и свои чистые сопрановые верха она использует довольно осмотрительно, и контральтовый край тесситуры озвучивает красиво, но без нажима.
RIAS Kammerchor, Akademie fur Alte Musik Berlin, H. C. Rademann "J. L. Bach: "Trauermusik"
Harmonia Mundi
Из всего композиторского семейства Бахов монополию Иоганна Себастьяна сейчас если кто и нарушает, то это чаще всего сыновья "великого Баха". Но вот вам еще один Бах по имени Иоганн Людвиг, в свое время известный как "мейнингенский Бах" — современник и дальний родственник кантора лейпцигской церкви св. Фомы. Иоганн Людвиг служил капельмейстером у герцога Эрнста Людвига Саксен-Мейнингского, который еще при жизни поручил своему капельмейстеру написать "траурную музыку" для своих собственных похорон. Несмотря на свое предназначение, получившаяся кантата вместо скорби и аскезы блистает оперным глянцем арий и благостно-оптимистичной перекличкой двойного хора; что называется, с завязанными глазами эту музыку легче всего приписать Телеману — но это, в общем, отнюдь не уничижительная рекомендация. Особенно если учитывать благоговейную, но не лишенную галантной изысканности трактовку, которую выдают берлинская "Академия старинной музыки" и первоклассный ансамбль баховских голосов под управлением дирижера Ганса-Кристофа Радемана.
Early Opera Company, C. Curnyn "Handel: "Flavio" (2 CD)
Chandos
Оперу Генделя "Флавий, король лангобардский", в принципе, стоило бы прежде многих других прописывать тем, кто с барочной оперой на "вы",— в ней есть все, что может в этом жанре заинтересовать современного слушателя, и даже сверх того. Отличный мелодизм, относительная компактность и на редкость живая театральность размывают холодок той условности, которая вроде бы должна диктоваться либретто: события оперы разворачиваются в Ломбардии времен "темных веков", а одна из главных коллизий позаимствована из корнелевского "Сида". Тут, безусловно, есть положенный конфликт долга и страсти, есть нота высокой классицистической трагедии: соперничество двух сановников, Лотаря и Гугона, за монарший фавор оборачивается вполне кровавой драмой, осложняющей любовный союз главных героев, их детей Эмилии и Гвидона. Однако эта чопорная драматургическая основа как только не раскрашена — и слегка комическими характеристиками обоих отцов, и уступкой бульварным запросам публики в виде убийства на сцене, и освежающе фривольным юмором второй любовной линии (Витиг и Теодата), и, в конце концов, симпатичным образом самого Флавия, легкомысленного, но достаточно мудрого для того, чтобы привести запутавшееся действие к эффектному хеппи-энду.
Как ни удивительно, но до нынешнего релиза эти располагающие исходные данные снискали "Флавию" только одну запись, осуществленную Рене Якобсом добрых 20 лет назад. Вовсе затмить ее сложно, но у теперешней записи, сделанной изо всех сил стремящимся в яркие генделевские интерпретаторы английским дирижером Кристианом Карнином, есть свои однозначные козыри. Это интересная работа контратенора Тима Мида (Флавий), практически идеальная генделевская сопрановая героиня в исполнении Розмэри Джошуа (Эмилия), колоритный и стилистически компетентный портрет барочного злодея от Эндрю Фостера-Уильямса (Лотарь). Соблазнительно было бы на радостях прибавить к этому перечню Теодату в исполнении Хилари Саммерс и Гвидона в исполнении новой "барочной" звезды Айестина Дэвиса, но только контратенор последнего плосковат для холерически окрашенной партии, а контральто первой, наоборот, слишком тяжеловесно для роли хитренькой и кокетливой барышни.