"Первый канал", 27 февраля, 0.20
Событие недели — фильм братьев Коэн, в котором они, едва ли не впервые, не играют с традиционными голливудскими жанрами, а позволяют себе прямое авторское высказывание. Как бы на еврейскую тему. "Серьезный человек" — хроника злоключений провинциального университетского профессора Ларри Гопника (Майкл Сталберг), которому подвалило самое что ни на есть анекдотическое еврейское счастье. Сосед Брандт (Питер Брейтмайер) с задумчиво антисемитским блеском в глазах бессовестно приватизировал кусок гопнического газона. Жена (Сари Ленник) вообще выставила из дому, куда привела душевного полюбовника Сая Абельмана (Фред Меламед), напоминающего борца сумо в весе Голема. Студент-кореец подвел под статью, подкинув взятку. Сын (Аарон Вульф) и дочь (Джессика Макманус) воруют деньги на траву и пластическую хирургию. А горизонт набухает тучами, чреватыми явно не банальным торнадо, а какой-то библейской бедой. Впрочем, мораль фильма заключается не в почти антисемитском утверждении, что евреи — тоже люди, а в том, что люди — тоже евреи. То есть все нелепо несчастны. Но только евреи, точнее говоря, евреи 1960-х годов, когда разворачивается действие фильма, идут за помощью не к адвокатам или психоаналитикам, а к раввинам. Ну и толку-то? Раввины — такие же выжиги и социально опасные чудаки, травящие под видом вековой мудрости идиотские байки, которые выдают за притчи. Коэны излагают все это с местечковым, нигилистическим и отчаянным юмором, искусством которого, кроме них, пожалуй, никто в современной культуре и не владеет. Ключ к фильму — безумный пролог, разворачивающийся в незапамятные времена где-то под Люблином. Жена внушает мужу, что приглашенный им на ужин ребе Трайтел Грошковер на самом деле никакой не ребе, а диббук, зомби еврейского фольклора. Диббуки не едят — деликатный ребе за вежливый отказ полакомиться супом получит нож в живот. Хотя кто его знает, может быть, он и вправду диббук. К чему это Коэны? А к тому, что каждый человек ежесекундно может оказаться в положении Грошковера или Гопника. И для того, чтобы оказаться в этом положении, вовсе не обязательно быть евреем.
"Россия", 25 февраля, 2.45
"Фредди против Джейсона"
"Freddy vs. Jason" 2003
Жили себе поживали в своих экологических нишах два главных экранных маньяка 1980-х годов: Джейсон из "Пятницы, 13-го" и Фредди Крюгер из "Кошмара на улице Вязов". Но в один ужасный день — наверное, именно в пятницу и именно 13-го числа — продюсеры поняли, что прогорают и что единственная возможность вдохнуть смерть в издыхающие экранные циклы — это свести маньяков в поединке. Согласился на это бессмысленное и беспощадное зрелище толковый, но бессовестный ремесленник из Гонконга Ронни Ю. Результат трудно охарактеризовать иначе как беспредел. Монстры подставляют друг друга, как конкретные пацаны. Чтобы не гореть без толку в аду, Фредди, о котором обитатели его родного городка давно позабыли, обманом снаряжает в карательную экспедицию в мир живых Джейсона. К тому же они оказываются связаны некой бредовой связью: вроде как Фредди виноват в том, что Джейсон в детстве утонул, оставленный вожатыми без присмотра. В результате вместо того, чтобы проредить ряды американских тинейджеров, чудовища долго и нудно калечат друг друга. Оригинальной чертой фильма можно счесть разве что то, что и монстрам, оказывается, снятся кошмары.
"Первый канал", 27 февраля, 2.20
"Генуя"
"Genova" 2008
Фильм Майкла Уинтерботтома способен не на шутку разозлить. После гибели жены в ДТП янки-филолог Джо (Колин Ферт) с двумя дочерьми перебирается в Геную, где преподает английский соблазнительным итальянкам и разбирается в отношениях с бывшей подругой и коллегой (Кэтрин Кинер). Старшая дочь (Уилла Холланд) тем временем проходит сексуальную инициацию, а младшая (Перла Хэйни-Джардин) встречается с призраком мамы. Все время надеешься, что происходящее на экране обретет хоть какой-нибудь смысл, но надежды тщетны. Единственное, что можно сказать о фильме после просмотра: да, Генуя — красивый город. Между тем у Уинтерботтома не бывает случайных фильмов. При абсолютном отсутствии авторской индивидуальности и столь же абсолютном умении имитировать любой жанр — от порно до политического кино — он всегда четко понимает, что имитирует. В данном случае его жертвой стал не то чтобы жанр, но тип фильмов, эксплуатирующих некую историческую, культурную, мистическую энергию древних европейских городов. Пролог, в котором младшая дочь, закрыв глаза сидящей за рулем маме, убивает ее, наводит на мысль, что Уинтерботтому понравилось название мистического триллера Николаса Роуга "А теперь не смотри" (1973). Но Уинтерботтом так увлечен любимой игрушкой — цифровой камерой, что не удосуживается даже развить подсмотренную у кого-то коллизию.