Теннис
Ставший вторым после Андрея Медведева украинским теннисистом пробившимся в четвертьфинал турнира Большого шлема АЛЕКСАНДР ДОЛГОПОЛОВ рассказал корреспонденту Ъ ТАРАСУ РОМАНЮКУ, по каким причинам рассматривает предложение из России о смене гражданства и благодаря чему он успешно выступил на Australian Open.
— Александр, проясните ситуацию вокруг возможной смены вами украинского гражданства на российское.
— На мировой арене я представляю себя лично и вправе выбирать то место проживания, где смогу реализовать свой талант в полной мере. Я считаю, что это мое личное дело. Россияне предложили мне сменить гражданство, и я обещал подумать. Предложение — заманчивое. В России действует государственная программа развития тенниса. Там совершенно другой подход к спорту в целом.
— Говорят, что вы конфликтовали с руководством Украинской федерации тенниса.
— Это неправда, но наши мнения по многим вопросам расходились. К примеру, я считаю, что в нынешних украинских условиях спортсмен никому ничего не должен. Лично в моем становлении как теннисиста заслуга принадлежит исключительно отцу (Александр Долгополов-старший — известный теннисный специалист.—Ъ). Он меня тренировал, за его деньги с детского возраста я ездил на соревнования.
— Кто-то из украинской федерации с вами общался?
— После моего возвращения из Австралии Федерация тенниса Украины поздравила меня с успешным выступлением в Мельбурне. Сразу после этого ее вице-президент Сергей Лашкул начал переговоры на предмет моего выступления в составе сборной в Кубке Дэвиса.
— Существует ли вероятность, что вам все же удастся найти с украинской стороной общий язык?
— Хочу в это верить. Я люблю свою родину. Но и она должна сделать шаг навстречу. Меня не устраивает подход к теннисному хозяйству в целом. Это относится не только к финансированию. Окончательное решение относительно своего гражданства приму в ближайшее время.
— После четвертьфинального матча Australian Open с британцем Энди Мюрреем вы сказали, что правильно выбрали тактику. Получается, вы еще не способны его обыграть?
— Игра подтвердила, что шанс на победу у меня был при условии регулярных выходов к сетке. Оставшись на задней линии, я бы проиграл вчистую. Возможно, я немного подустал. А чтобы победить Мюррея, в тот день мне нужно было прыгнуть выше головы. Я видел, как здорово играл британец в предыдущих матчах и понимал это еще до игры.
— Победив шведа Робина Содерлинга и француза Жо-Вилфрида Цонга, вы тоже прыгнули выше головы?
— Нет. Эти соперники играют по-другому, в более удобной для меня манере. Исходя из этого, я выбирал другую тактику, которую мне реализовать проще.
— В своей карьере вы по разу встречались с самыми именитыми теннисистами современности — швейцарцем Роже Федерером и испанцем Рафаэлем Надалем. Обоим, пусть и не без борьбы, но проиграли.
— Для побед над такими мастерами нужно созреть. Надо набраться опыта, стабилизировать мастерство. Считаю, что смогу выглядеть на равных с Федерером и Надалем примерно через год. При этом в нынешнем сезоне хочу встретиться с тем и другим хотя бы по пару раз. Чтобы четче определить, чего именно мне не хватает.
— Федерер, Надаль, Новак Джокович: считаете, в ближайшие годы эта топ-тройка сохранится?
— Уверен, что через два-три года будут новые лидеры. Скажем, канадец Милош Раонич, дошедший до четвертого круга Australian Open. Прилично выглядит болгарин Григор Димитров. Это молодые ребята, у которых, считаю, большое будущее.
— Следующую часть сезона теннисисты проведут на грунте. Подготовку к этому периоду вы начали в Киеве, под руководством отца. Но он ведь уже не ваш личный тренер?
— Дело в том, что после Australian Open мой нынешний личный тренер австралиец Джек Ридер на время уехал домой. С ним мы встретимся уже в Бразилии, во время первого грунтового турнира. Что касается отца, то его советы мне всегда важны. Просто в один момент мы поняли, что если и дальше будем общаться друг с другом в качестве тренера и теннисиста, то рискуем сильно испортить отношения. Мы разошлись, но при этом, когда приезжаю в Киев, папа всегда работает со мной. Джек Ридер не возражает.
— Австралийский специалист поддерживает связь с отцом, советуется с ним относительно тренировочного процесса?
— Время от времени они созваниваются. Не знаю, насколько эти разговоры несут рабочий характер. Также Ридер постоянно общался с папой во время последнего Rolland Garros. Там они постоянно вместе ужинали. Из этого делаю вывод, что они нашли общий язык.
— Не опасаетесь после успеха в Мельбурне подхватить звездную болезнь?
— Сейчас она мне не грозит. Хотя бы потому, что я еще ничего толком не выиграл. Да, четвертьфинал турнира Большого шлема — это успех. Но я готовился к нему. Более того, именно подобный старт в 2011-м году я планировал. Дальше нужно развивать этот успех. До конца года планирую войти в двадцатку сильнейших в мире, а в перспективе хочу выиграть турнир из серии Grand Slam.