Беспорядки в Египте начинались точно так же, как и "жасминовая революция" в Тунисе. Правда, потом выяснилось, что Египет — не Тунис.
"Жасминовая революция"-2
Начало беспорядкам в Египте, как до этого и в Тунисе, положили действия властей, объявивших о резком повышении цен на продукты первой необходимости. Египтяне, конечно, не голодали, но дефицит муки и других продуктов питания с середины прошлого года ощущался все острее. Свою роль в этом сыграла и Россия, которая летом прошлого года ввела запрет на вывоз из страны пшеницы. Главным покупателем российского зерна был как раз Египет, и действия России были встречены там очень болезненно. Была и еще одна проблема — постоянно растущая безработица. По данным экспертов, именно безработица, вызванная стабильным приростом рабочей силы на 4% в год, является главной и пока нерешаемой проблемой египетской экономики. Причем наибольший процент безработных — среди молодых людей, имеющих высшее образование. Кстати, именно они позже и стали основной движущей силой протестов.
Власть в Египте была даже еще более авторитарной, чем в Тунисе. В стране многие десятилетия действует режим чрезвычайного положения. Египтом управляет одна партия — национально-демократическая, лидер которой, президент Хосни Мубарак, 30 лет находится у власти. Как и в Тунисе, до тех пор пока государство заботилось о том, чтобы цены на основные продукты были не слишком высокими, население было готово мириться с отсутствием политической свободы, коррупцией и всевластием одного человека. Когда государство перестало выполнять свою часть контракта, население, как и в Тунисе, тоже посчитало себя свободным от обязательств.
2 февраля, Каир
Фото: AP
Как и в Тунисе, первые протесты в Египте приняли форму публичных самосожжений. К середине января в мире знали уже о десятках подобных случаев во всех крупных городах страны — Каире, Порт-Саиде, Александрии и Суэце. Эти акции получили широкое освещение в Египте и за его пределами, а похороны погибших стали первыми маршами протеста.
Копирование тунисских беспорядков продолжалось: вслед за экономическими требованиями, египтяне начали выдвигать и политические, точнее одно политическое требование — об отставке президента республики. Окрыленные результатами относительно легкой и бескровной "жасминовой революции", египтяне захотели устроить у себя ее ремейк. На этом, собственно, все аналогии с событиями в Тунисе заканчиваются. Люди, вышедшие на улицы Каира, Александрии и других городов с требованием отставки Хосни Мубарака, достаточно быстро осознали, что Египет — не Тунис.
Ответный удар фараона
Борьба президента Мубарака с оппозицией проходит (по крайней мере к моменту сдачи номера в печать) с переменным успехом. Поначалу силы были примерно равны. Обе стороны демонстрировали несгибаемость и готовность до последнего добиваться своей цели. Мубарак запрещал и разгонял демонстрации, на следующий день демонстрации возобновлялись. Власти вводили ограничения на пользование интернетом и мобильной связью, но делали это как-то не очень уверенно. Кроме того, ведущие интернет-сервисы, гордые тем, что помогли свалить режим президента Зина аль-Абидина бен Али в Тунисе, были полностью на стороне оппозиции и, как могли, помогали египтянам обходить запреты властей. К примеру, когда правительство Египта заблокировало доступ к сети микроблогов Twitter, компания Google включила специальный голосовой сервис, где пользователи могли оставлять сообщения, как на автоответчик.
Казалось, упорство оппозиции приносит свои плоды. Мубарак начал идти на уступки. Призвал все политические партии к переговорам, отправил в отставку правительство, заново ввел пост вице-президента (им стал ближайший соратник Мубарака генерал Омар Сулейман), предоставив новым вице-президенту и премьер-министру общаться с населением. Сам президент на людях не появлялся, и ходили слухи, что его вообще нет в Каире. В качестве места, где он мог бы отсиживаться, чаще всего назывался его дворец в Шарм-эш-Шейхе. Эксперты соглашались с тем, что это очень удобное убежище: место спокойное, населения немного, а до границы с Израилем, государством, которое, опять же по слухам, готово было в случае чего принять у себя беглого президента, рукой подать.
Триумфом оппозиции стало официальное заявление Мубарака 1 февраля о том, что он не станет выдвигать свою кандидатуру на очередных выборах президента, которые назначены на осень этого года. А когда представители военного командования страны заявили, что ни при каких обстоятельствах не станут стрелять в мирные колонны оппозиционеров, эксперты поспешили объявить, что протесты завершились полной победой.
И именно в этот момент режим нанес ответный удар. 2 февраля на улицах Каира появились сторонники Мубарака, устраивавшие драки с оппозиционерами, которые позже превратились в настоящие городские бои. Армия, увидев, что протесты перестали быть мирными, принялась арестовывать оппозиционеров. Началась многочасовая перестрелка. Эксперты, еще недавно заявлявшие о неминуемости победы оппозиции, заговорили о том, что наиболее вероятны два варианта развития событий — сохранение нынешнего режима, пусть и не с Мубараком во главе, или военный переворот, что, в сущности, одно и то же.
Три лика египетской власти
Из-за особенного положения, которое Египет занимает на Ближнем Востоке, противостояние властей и оппозиции в стране поставило в крайне неудобное положение европейцев и американцев. Арабская Республика Египет — одно из самых влиятельных ближневосточных государств, мнение которого учитывается даже его врагами. По словам одного из экспертов, ни одна инициатива на Ближнем Востоке не может быть осуществлена, если ее не поддерживает Египет. Кроме того, Египет — одна из немногих арабских и мусульманских стран, которая поддерживает дипломатические отношения с Израилем. Долгое время европейцы и американцы боролись за то, чтобы египетскому примеру последовали другие государства. Наконец, Египет контролирует Суэцкий канал, стратегически важный объект, закрытие которого или введение даже минимального ограничения судоходства было бы фатальным для Европы и всего мира.
Все это заставляло мировых лидеров действовать с необычайной осторожностью. Поначалу они выступали с увещеваниями в адрес обеих сторон, призывая не применять насилие. Затем зазвучала критика Мубарака, а потом и однозначные требования к смене — постепенной или немедленной — власти в стране.
В этом отношении мировые лидеры добились большего успеха, чем оппозиция. Египет без Мубарака, так или иначе, станет реальностью — или сейчас, или осенью этого года. Среди его преемников чаще всего называют трех человек.
1 февраля, Александрия
Фото: AP
Первый — нынешний вице-президент страны генерал Омар Сулейман. Он кадровый военный, учился в России и в США. Считается одним из самых доверенных лиц президента Мубарака. Американские дипломаты называли его человеком, лишенным собственных политических амбиций и необыкновенно преданным президенту. В случае его прихода к власти — либо по итогам осенних выборов, либо в связи с досрочной отставкой нынешнего президента — можно будет говорить о сохранении режима. Проигравшими в этом случае останутся египтяне, которые сейчас вышли на площадь.
Второй — бывший глава МАГАТЭ и лауреат Нобелевской премии мира Мохаммед аль-Барадей. Эта персона больше всего устраивает Запад: карьерный дипломат, он прекрасно известен в мире. Большую часть жизни аль-Барадей провел за границей, сначала работая в постоянных представительствах Египта при ООН в Нью-Йорке и Женеве, потом и вовсе перейдя на работу в международные организации. Пост генерального директора МАГАТЭ он занимал с 1997 по 2009 годы. В прошлом году он заявил, что намерен бросить вызов Хосни Мубараку на грядущих президентских выборах. В самом начале беспорядков в Каире, 27 января, он вернулся в Египет и немедленно взял на себя полномочия лидера оппозиции. Его главенство, по крайней мере до момента свержения режима Мубарака, признали все оппозиционные силы, в том числе и исламисты. Если аль-Барадей сменит Мубарака на посту президента, это можно будет считать лучшим подарком для западных стран. Однако в самом Египте его влияние не слишком велико. Он не пользуется поддержкой армии, а нынешние исламистские союзники по организованному им Национальному фронту (объединению оппозиционных организаций страны), безусловно, считают его слишком прозападным. Все это делает положение аль-Барадея слишком шатким.
Третий возможный преемник Мубарака — лидер ведущей (пусть и запрещенной) оппозиционной организации страны — "Братья-мусульмане". Ветеринар-патологоанатом Мухаммад Бади пока ведет себя достаточно осторожно и даже согласился с тем, чтобы аль-Барадей выступал от имени всей оппозиции на любых переговорах с властями. Тем не менее он будет готов терпеть аль-Барадея на посту президента страны, вероятно, лишь в том случае, если этот пост будет сугубо церемониальным. В противном случае "Братья-мусульмане", скорее всего, выступят на выборах самостоятельно. Партия имеет все шансы стать правящей, а сам Мухаммад Бади — возглавить страну. Это самый худший вариант, поскольку в этом случае Египет превратится в некое подобие Турции — светское государство, управляемое правительством исламистов, то есть таким государством, которое в самый неудачный для всего мира момент может решить поддержать иранскую ядерную программу или отправить на помощь палестинцам Флотилию свободы.