Трагедия в Домодедово и поездка в Екатеринбург как-то отчетливо проявили для меня российскую политическую картину. Впрочем, я не хотел бы никому навязывать то, как сам вижу ситуацию
С утра в Екатеринбурге было открытие памятника Ельцину, потом почти трехчасовая встреча с Советом по правам человека. Вечером — уже в Москве — президент с супругой поздравляли патриарха Кирилла с годовщиной интронизации. Это — телевизор и протокол. Все в порядке, человек активно зарабатывает очки на перспективу 2012 года.
Без телевизора, на встрече с правозащитниками, Медведев был сдержанней и печальней. Что нормально для политика, понимающего масштаб ответственности, ограниченность возможностей и уровень аудитории. Среди прочего у него вырвалось: "Поймите, переименование милиции в полицию не есть моя лебединая песнь, с которой я хотел бы остаться в истории..."
По завершении один нехороший член совета спросил у других, хороших членов:
— Он точно понимает смысл выражения "лебединая песнь"?
— Конечно, понимает,— ответили хорошие члены совета.— Просто с языка сорвалось. По Фрейду...
И грустно выпили, не чокаясь.
Нет, жизнь, конечно, продолжается. Медведев флага не сворачивает. Упорно раздает сигналы демократической общественности. Пообещал в текущем году встречаться с членами Совета в три раза чаще, чем в прошлом. Старается успеть сделать что-то хорошее, чтобы работало само по себе и надолго. Законы, например. Гражданские институты. Памятник первому президенту опять же... База данных жертв сталинских репрессий для интернета.
Но в голове гвоздем одно и то же.
Ничего нового. Политику делают интересы. Интересы тех, кто контролирует реальные рычаги влияния — армию, спецслужбы, бюрократию, СМИ, денежные потоки,— должны быть удовлетворены в первую очередь. И щедро. Население — это потом. Иначе рычагами так дадут, что и с мамой проститься не успеешь.
Люди, обладающие рычагами, любят вести по телевизору разговоры о борьбе с коррупцией. И очень не любят заполнять декларации об имуществе. Тем более если декларации проверяют. А уж если журналисты либо оппоненты лезут куда не надо и публикуют какие не надо цифры, то это вообще невыносимо. Лучше пиши себе про беспощадную и системную борьбу — кто ж против. Но фамилий, подписей и счетов лучше не трогай. Упаси бог, рычагом заденет.
В советскую эпоху секретари и аппараты обкомов тоже были целиком за всестороннее развитие и дальнейшее совершенствование внутрипартийной демократии в соответствии с ленинскими нормами. Но, конечно, против такой буржуазной гримасы, как прямые конкурентные выборы. Тем более тайные, при совместном с оппонентами подсчете голосов. Надо же было Горбачеву заикнуться про столь чуждую нашей социалистической родине диковинку! Оглянуться не успел, как рычаги реальных интересов начали его поджимать. Сначала полегоньку, а потом и всерьез.
Президент Медведев потому и грустен, что умен. Многие знания — многие печали. Тем более на кону сразу 6 лет. Не самых легких в смысле экономики, социальных обязательств и доверия к власти. Вот державная молотилка с загребущими рычагами и размышляет своим железным умом: "А ну как население вообразит себя Тунисом? Придется ж ему, неразумному, кости на площади ломать. А хватит ли у молодого пороха? Не, лучше уж старого. Ему отступать некуда, будет держаться..."
У машины, впрочем, несколько умов. Головной, спинной, задний, передний. Как у Змея Горыныча. Черт его знает, который в итоге пересилит. Но повадки, в общем, стандартные. Прелесть исторического момента, как мне кажется, в том, что сограждане начинают понемногу (кто быстрей, кто помедленней) осознавать, что данное существо ведет себя не совсем так, как написано в школьном учебнике драконо... обществоведения.
По учебнику оно вроде бы должно быть сильным и страшным, чтобы отпугивать врагов земли Русской и беззаветно строить счастливую жизнь населению. И всем прочим народам, до которых дотянется. Однако в действительности получается как-то иначе. Складывается ощущение, что оно (как и положено, в общем, любой божьей твари) в первую очередь заботится все-таки о себе. А о нас, грешных, чуть погодя. Когда слегка проголодается.
Уж больно красноречива последовательность событий. 31-го числа вокруг Триумфальной площади, где собралась на официально разрешенный митинг тысяча (в некоторых СМИ пишут 500, но врут — хотя невелика разница) безоружных интеллигентов с бороденками, стояли 1400 (официальная цифра, но, кажется, больше) солдат внутренних войск, ОМОНа, милиции и пр. Плюс немерено сотрудников в штатском. Сплошной цепью вдоль Тверской от Пушкинской площади до Триумфальной. Наверно, были и выше, к Белорусскому вокзалу. Туда не ходил, не видел. Десятки чадящих дизелями автозаков или в чем они там сами ездят и людей возят. На Тверской две полосы закрыты для проезда, прилегающие к площади переулки тоже.
Для чего? Если для обеспечения порядка и безопасности, то хватило бы в десять раз меньше войска. Для устрашения? Для того чтобы создать максимум неудобства москвичам и те прокляли все эти митинги вместе с Конституцией? Бог весть. Но одно очевидно: на митинге ругали власть. (Дело вполне законное, даже традиционное, а теперь еще и официально разрешенное.) Власть не скрывала и не скрывает негативного отношения к такой форме проведения гражданами своего досуга. Когда речь о защите ее, власти, интересов, тут и огромные машины с решетками, и здоровые мужики в шлемах-латах.
И невольно задумываешься: если бы даже не 10, а хотя бы 2 процента всей этой силищи — да в нужный момент в Домодедово! Ведь были сведения о подготовке теракта. Ну да, понятно, что таких сведений бывает по десятку на день, но ведь на то и служба, на то и аналитики, чтобы оценить, отсеять и подстраховать.
Но их не было в Домодедово. Не подстраховали. Зато многократно перестраховались на Триумфальной. Вот и решай, что им важней? С какой силой им угрожает руководительница Хельсинской группы Л. М. Алексеева 83 лет, бывший вице-премьер Б. Е. Немцов и бывший писатель Э. В. Лимонов. Тоже не первой молодости. Этот, правда, вооружен бороденкой и потому очень опасен. Его спецслужбы всегда нейтрализуют заранее. С шахидами бы так.
Думать и писать об этом неприятно и тяжело. Выворачивает мир наизнанку. Точнее, не мир, привычную картину мира. Что тоже не в радость. Попробую объяснить, как это произошло в моем личном случае. У вас наверняка было или будет по-другому.
В 2002 году боевики захватили "Норд-Ост". Мне, исходя из тогдашней моей картины мира, было понятно: надо выручать людей, но нельзя идти у террористов на поводу. Иначе будет хуже. Надо затянуть, замотать в переговорах, утомить, подготовиться и либо взять штурмом, либо чего-то наобещать, высвободить людей и потом, на обратном пути, как-то бандитов достать. Вот примерно так я тогда думал. И многие, наверно, тоже.
Но были более умные люди, которые думали иначе. Бывший кремлевский аналитик, не раз вплотную наблюдавший процессы принятий решений, в приватной беседе объяснял дело так:
--Ты понимаешь, что если они всерьез начнут убивать заложников, то Ичкерия в глазах всего мира сильно проиграет?
— Понимаю, но им наплевать. Они отморозки и идиоты.
— Ладно, хотя это не так. Не идиоты. Но ты чувствуешь, что они тянут время и чего-то ждут. Какие-то все время новые требования, то им тот переговорщик, то этот?
— Согласен, чувствую. Ну и что?
— А то, что через три дня в Дании начинается Всемирный конгресс чеченского народа. А дальше смотри. Конгресс объявляет, что гарантирует жизнь и безопасность заложникам. Берет на себя ответственность. При поддержке гуманистов из ПАСЕ и т. д. А в обмен требует политических переговоров о политическом статусе Ичкерии. То есть перехватывает инициативу. Президент не сможет отказаться от посредничества съезда — это значит, что ему наплевать на заложников. И согласиться на посредничество тоже не может — это значит, что победа во второй чеченской летит псу под хвост, а процесс переходит под международный контроль.
— И что это значит?
— Это значит, сегодня-завтра будет штурм. До начала конгресса. Вне зависимости от того, успели спецслужбы подготовиться или нет.
И штурм был. С враньем про "безвредный газ", от которого погибли 130 человек, со странной покорностью и неготовностью смертников взорвать бомбу (если она была) — ведь никакой газ не действует мгновенно, о чем свидетельствуют выжившие. Со странным же истреблением всех заснувших и потому безопасных, но таких полезных для следствия террористов... И с неожиданным, но логичным уничтожением последних кусков свободного телевидения.
Об укреплении своих властных позиций и безопасности машина подумать не забыла.
А граждане?! Ну да, граждане. Жалко, конечно. Но с другой стороны, что их понесло в театр в такой нелегкий для родины момент? Сидели бы дома, смотрели "Семнадцать мгновений весны". И детям полезно, и державе меньше хлопот.
В общем, тогда возникло первое сомнение. Если перед машиной возникает выбор: жизнь сограждан или державный интерес (политический контроль), выберет ли она сограждан? Должен признаться, у более умных людей этот вопрос возник еще во время "Курска". Но я оставался стойким и не поддавался на провокации. Все-таки боевые моряки. Погибай, но секреты родины защищай... В "Норд-Осте" тоже в основном были взрослые.
Но через два года случился Беслан. Дети. И слишком похожий сценарий. Сначала втрое заниженное число заложников по ТВ. Потом, когда вырисовалась реальная возможность переговоров с Масхадовым и вызволения детей, внезапный "самопроизвольный" взрыв, "спонтанный штурм". Р-раз — и государственная проблема решена.
А бабы новых народят. Что делать, если так получилось.
После чего машина опять не постеснялась еще укрепить безопасность себя, любимой. Отменила такой источник беспокойства, как региональные выборы. Для истребления корней террора.
Однако террора меньше не стало. И безопасности для граждан тоже. Наоборот. Агрессия расползлась по всему Северному Кавказу и приобрела низовой и сетевой характер. Каждую неделю большое или малое убийство, взрыв, крушение. Раньше это была политика, и договариваться можно было на политическом уровне. По крайней мере, было с кем. Сейчас вести неприятные переговоры больше не с кем. Не с Кадыровым же? Террор благополучно сброшен с политического уровня на бытовой и уличный. Бомбы рвут бывшие колхозники или инженеры, ставшие религиозными фанатиками. Непосредственно госмашине они не угрожают. Говорить с ними не о чем, а если и говорить, то не на политическом языке, а на медицинском. Правда, народу в итоге стало гибнуть больше — но кто его считает, народ-то? А машина знай поднимается с колен. Чтобы сесть верхом на все виды труб и прочих сырьевых бизнесов.
Если говорить совсем просто и прямо, то люди, обладающие реальными рычагами власти, очень неплохо научились обеспечивать политическую и экономическую безопасность. Себе. Тщательно уничтожая конкурентов и там, и здесь. Неуклонно усиливая свои несменяемые монопольные позиции.
И, соответственно, ослабляя позиции граждан, избирателей и экономики. Нравится вам власть или не нравится, эффективна она или неэффективна — Чурова это не занимает. Другой власти у него для вас нет. Так уж сложилось за прошедшие 10 лет. Поэтому лучше не мешайте править этой; не раскачивайте лодку. А то хуже будет — рычагом как даст по башке!
Гораздо благоразумнее тихо сидеть в трюме и ждать, пока при очередном серьезном удешевлении нефти лодка опять развалится. Галерные гребцы, поскольку на палубе, снова спасутся вплавь. А которые в трюме — тут уж кому какая судьба. Как говорится, каждому свое.
Что лучше: чтобы перевернулась картинка в голове или лодка? Сложный вопрос. Для многих картинка дороже жизни.
Но что касается моего личного переворота (который я никому не навязываю), то примерно с середины десятилетия я вижу, как под решительные разговоры про укрепление общей державы и общей безопасности группа товарищей неутомимо укрепляет свое частное государственное право куда угодно прийти и что угодно забрать. Деньги, электоральную поддержку, статус, собственность.
Как писал Маркс, "государство есть частная собственность бюрократа". Обеспечить эффективное использование этой собственности может только конкуренция. В данном случае политическая. В свою очередь, это подразумевает право каждого видеть картинку мира по-своему.