Приток денег в российские венчурные проекты создал спрос на управленцев нового типа — инновационных менеджеров. "Секрет фирмы" решил выяснить, кто эти люди — ученые, финансисты или посредники, паразитирующие на авторах инновационных идей.
В этом году многопрофильный венчурный холдинг "Концерн РИО" получит от "Роснано" 1,7 млрд руб. на производство инновационных термоэлектрических генераторов. Предшествовала тому целая эпопея, рассказывает Андрей Зыкин, заместитель гендиректора РИО по инновациям. В холдинг пришли изобретатели генератора, Зыкин созвал экспертный совет, который постановил "инвестировать". РИО выделил изобретателям 5 млн руб. на изготовление опытного образца, а когда тот был готов, рассчитал себестоимость нового генератора, провел испытания и показал его потенциальному потребителю — "Мособлгазу". Последний подтвердил свой интерес, и Зыкин поехал в Йошкар-Олу на один из оборонных заводов договариваться о запуске генератора в массовое производство.
Это классический пример работы так называемых инновационных менеджеров — организаторов цепочки перевоплощений идеи ученого в промышленный образец, комментирует Василий Костяновский, старший инвестиционный менеджер "Роснано".
Функция инновационного менеджера различается в зависимости от стадии развития проекта, считает Евгений Зайцев, главный партнер американского Helix Ventures. На первом этапе он должен понять, жизнеспособна ли научная концепция, защитить интеллектуальную собственность и развить проект до уровня, когда можно привлечь профессиональных управленцев и венчурные фонды. На более поздней стадии от инновационного менеджера требуется организовать сертификацию проекта и разработать маркетинговую стратегию. Например, рассказывает Леван Татунашвили, президент "Сигма инновации", одна из портфельных компаний разработала устройства очистки воздуха и пыталась их продавать больницам и промышленным предприятиям. Но они были неплатежеспособны, и менеджеры "Сигма инноваций" посоветовали им ориентироваться на HoReCa. За полгода компания заработала столько же, сколько за предыдущие четыре, говорит Татунашвили.
Нелишними оказываются и связи. "Раньше мы выполняли мизерные объемы работ для ГЭС, а благодаря "Роснано" получили контракты с "Силовыми машинами", "Росатомом" и Объединенной судостроительной корпорацией. Оказалось, что мы можем расти не на 40% в год, как прежде, а на 300-500%",— подтверждает Лев Балдаев, основатель "Технологических систем защитных покрытий".
"Сегодня нас ограничивает не недостаток идей или денег, а недостаток менеджеров",— говорит Леван Татунашвили.
Непрофессионалы
Евгений Зайцев считает, что менеджеров надо искать среди русских, работающих в Кремниевой долине
Фото: Alan Dejecacion
Инновационный менеджер — не профессия, а призвание, эдакий физик со степенью MBA. Учебных заведений, которые выращивали бы такие "гибриды", не существует, управленцы приходят в высокотехнологичные проекты из разных сфер. Это и переквалифицировавшиеся в предприниматели ученые, и генеральные директора, и отошедшие от дел бизнесмены. Так или иначе это штучный кадровый товар. "В моем окружении таких людей не больше сотни",— говорит Леван Татунашвили.
В США подходящего руководителя можно нанять через рекрутинговое агентство. В России самый распространенный путь — переманивать руководителей из промышленности или из других фондов. "Сигма инновации" ищет в компаниях конкретной отрасли генедиректоров, утомленных повседневными обязанностями, которые могут выделить несколько часов в неделю на новый проект.
Малочисленность инновационных менеджеров объясняется и слабой мотивацией. В России только "Роснано" и РВК могут позволить себе платить таким специалистам высокие зарплаты в десятки тысяч долларов в месяц, хотя проинвестированные этими компаниями проекты дадут отдачу только через два-три года (если дадут вообще). "Сигма инновации", например, зарплату приглашенным гендиректорам не платит — для фонда это непосильное бремя. Инновационные менеджеры получают лишь долю в портфельных компаниях. Евгений Зайцев эту практику критикует: мол, хороший профессионал без зарплаты работать не будет. Обычная западная практика — когда профессионал получает и зарплату, и опцион на долю в компании (8-10% компании на ранней стадии и 4-5% в зрелой).
Наличие в штате инновационного менеджера — однозначный плюс для компании-заявителя. Сегодня, говорит Костяновский, около 70% авторов заявок в "Роснано" имеют представление о патентной защите, 20% умеют написать пригодный для инвестора бизнес-план и почти никто не может квалифицированно оценить рыночные перспективы своей разработки. "Мы все не финансисты, а технологи, поэтому нам пришлось сильно переделывать бизнес-план и менять стратегию",— оправдывается Лев Балдаев, получивший финансирование от "Роснано" после полутора лет бумажной волокиты. Когда у автора идеи нет ничего, кроме чертежа, он может претендовать разве что на 10% в проекте, объясняет Андрей Зыкин. Напротив, "Концерн РИО", который довел проект по выпуску термоэлектрических генераторов до стадии опытного образца, получил 51-процентную долю в компании. Так что чей менеджер, тот и съест самый большой кусок пирога.