Год назад, 8 сентября, в 23 часа 59 минут мощный взрыв разрушил жилой дом на улице Гурьянова. Погибли 94 человека. Через четыре дня террористы убили на Каширском шоссе еще 121 человека. Сегодня известны практически все детали совершенных терактов. Тем не менее заказчики и большинство исполнителей преступлений до сих пор на свободе. О ходе расследования взрывов начальник УФСБ по Москве и Московской области ВИКТОР ЗАХАРОВ рассказал корреспонденту Ъ ДМИТРИЮ Ъ-ПАВЛОВУ.
— Кто осуществил эти теракты?
— Нам известна вся цепочка. Во главе стоит небезызвестный Хаттаб. Под его началом — два инструктора-подрывника арабы Абу Умар и Абу Джафар. Они обучают диверсантов и снабжают их взрывчаткой. Непосредственный организатор терактов в Москве — Ачимез Гочияев, известный в Чечне под кличкой Лиса. Он и руководил группой исполнителей терактов. Все они — приверженцы радикального исламского течения ваххабизм.
— Кто-нибудь из них арестован?
— Двое исполнителей — Таукан Французов и Руслан Магаяев. Они были арестованы и этапированы в СИЗО "Лефортово". Им уже предъявили обвинение в терроризме. Причем обоих задержали, когда они из Чечни направлялись к местам новых диверсий. У них было 20 кг пластита, детонатор, радиоуправляемое устройство, оружие, боеприпасы. Всего же по делу о взрывах в Москве, Буйнакске и Волгодонске задержано полтора десятка человек, которые в той или иной степени оказались причастны к терактам. Часть из них мы были вынуждены отпустить, потому что у нас имелась лишь оперативная информация об их соучастии, но доказательств было явно недостаточно, чтобы предъявить обвинение.
— А где остальные?
— У нас есть однозначная информация, что после осуществления взрывов они все ушли в Чечню. После некоторые погибли в ходе боевых действий. Другие находятся там до сих пор. Идет работа по их задержанию. Есть, правда, сложности. Они находятся в зоне боевых действий, хорошо знают местные условия и тщательно скрываются. Но могу заверить, что розыск будет продолжаться до тех пор, пока они не будут задержаны, преданы суду и осуждены.
— Чем именно взрывали Москву?
— Это так называемое смесевое взрывчатое вещество, состоящее из аммиачной селитры и алюминиевой пудры. Причем подобный заряд использовался террористами не только в Москве, но и в Волгодонске (там действовала диверсионная группа в составе Юсуфа Крымшамхалова, Адама Деккушева и Тимура Батчаева) и Буйнакске (исполнители уже арестованы). Схема во всех случаях была одна. Применялись идентичные взрыватели, замедлители (часы Casio), источники электрического импульса (батарейки "Крона"), для соединения элементов электрических цепей использовались провода одной марки. Все это говорит о том, что диверсанты прошли одну и ту же подготовку в лагерях Хаттаба под Урус-Мартаном.
Всего в Москве изъяли девять тонн подобного взрывчатого вещества. И еще пять тонн обнаружены на территории Чечни. Более того, помните, были взрывы в Ташкенте. Там также применялась эта смесь. Когда исполнителей арестовали, они дали показания, что также проходили подготовку в учебных центрах Хаттаба и Басаева.
— Известно ли, сколько заплатили диверсантам за теракты в Москве?
— По имеющимся у нас данным, Гочияев получил от Хаттаба $500 тыс.
— Год спустя можно сказать, почему наши спецслужбы оказались не готовы к проведению таких широкомасштабных террористических акций?
— Ничего подобного никогда не было ни в России, ни в СССР. Даже в 1977 году, когда КГБ был мощной структурой, террористов, взорвавших тогда метро (банда Азатикяна), искали почти год. Это при том, что на розыск преступников были брошены все силы. А то, с чем мы столкнулись в прошлом году, нам в то время даже в кошмарном сне не могло присниться. Особенно на фоне реформирования всей правоохранительной системы, и в том числе ФСБ. Сокращения, отток кадров — все это в совокупности привело к тому, что адекватно отреагировать не удалось.
— Существует ли сейчас угроза взрывов и какие меры принимаются, чтобы их не допустить?
— Такого масштаба теракты больше не повторятся. Все необходимые меры приняты. С участием сотрудников МВД, ФСБ, прокуратуры, представителей администрации Москвы и Московской области созданы специальные антитеррористические комиссии. Идет постоянный обмен информацией, проверка тревожных сигналов. Проверяются все объекты, которые могут представлять интерес для террористов. Это производства, где используются опасные химические вещества, нефтехранилища и т. п. Проверяется их режим охраны.
Так, на одном из хладокомбинатов Москвы были обнаружены несколько проломов в ограждении, а на территории находилось несколько десятков единиц автотранспорта, которые не имели к комбинату никакого отношения. Работа данного предприятия была приостановлена до исправления всех недостатков. Кроме того, отслеживается практически весь большегрузный транспорт, направляющийся в Москву. Но исключать вылазок террористов-одиночек нельзя. Все отследить крайне сложно. Здесь важно, чтобы люди сами проявляли бдительность. Каждый человек должен помнить, что угроза сохраняется.
— А последний взрыв в переходе на Пушкинской площади?
— Мы не усматриваем связи этого взрыва с теми, которые были совершены год назад. Исполнение и компоненты взрывчатого устройства совершенно не соответствуют тем, которые использовали террористы во взрывах домов. На Пушкинской площади сработали тротиловые компоненты (около 600-700 г), а не смесевые вещества. По заключению экспертизы, там использовалась канистра с легковоспламеняющейся жидкостью. Когда произошел взрыв, она воспламенилась, и, учитывая, что это подземный переход, пошла огненная тяга. Отсюда большое число пострадавших.
— Как идет расследование?
— Там по-прежнему рассматриваются три версии. Терроризм, криминальный передел собственности и бытовые мотивы. Были составлены фотороботы. Уже поступили 45 заслуживающих внимания сигналов. В оперативную проверку мы взяли порядка 30 человек. Еще 12 задержаны органами внутренних дел и сейчас проверяются на причастность к совершению взрывов.
— Кстати, в прошлом году незадолго до взрывов домов в торговом центре на Манежной площади прогремел взрыв, весьма похожий на тот, что был на Пушкинской.
— Наше убеждение, что этот взрыв стал следствием криминального передела. Связи здесь нет.
— А что происходит с расследованием терактов 1996 года?
— Следствие пока идет, и больше сказать ничего не могу.
— Один из тех, кто брал на себя ответственность за события четырехлетней давности, Салман Радуев, давно сидит в лефортовском СИЗО. Он ничего про это не рассказывал?
— Он дает показания, и мне, честно говоря, не хотелось бы вмешиваться в ход следствия. Могу сказать, что он собрался писать мемуары.
— В прошлом году было много разговоров о том, что взрывы жилых домов, как это ни цинично звучит, были выгодны нашему правительству для оправдания ввода войск в Чечню.
— Я считаю, что это один из приемов информационной войны, развязанной Мовлади Удуговым. На определенном этапе они в этом преуспели. Но теперь мы сами на опережение даем информацию, сводя на нет все усилия дезинформаторов.