Практически поневоле нарастив долю на рынке кредитования в кризис, госбанки сумели качественно улучшить свою работу и теперь конкурировать с ними за хороших заемщиков очень сложно, отмечает председатель правления Райффайзенбанка ПАВЕЛ ГУРИН.
— Со второй половины 2008 года по декабрь 2010-го доля государственных и квазигосударственных банков в активах банковской системы выросла с 44,4 до 49%. Чем, на ваш взгляд, был обеспечен такой рост?
— В острую фазу кризиса госбанки действительно были активнее коммерческих игроков, что привело к серьезному укреплению их позиций в течение 2009 года. Так, в 2009 году госигроки по сравнению со всей банковской системой показывали опережающие темпы роста. Например, в корпоративном кредитовании госбанки нарастили портфели на 6,9% при общем росте по системе 0,8% и сокращении этого показателя тридцатью крупнейшими частными банками на 7%. Такая динамика связана с тем, что государственные игроки в отличие от частных не могли свернуть кредитование. Получив в 2009 году большие объемы финансирования от государства, они выполняли роль его агентов в поддержании экономики, продолжая кредитовать, несмотря на высокие риски. Частные же игроки, и мы в том числе, в первую очередь стремились сохранять качество кредитного портфеля, что не могло не привести к снижению его объема. Все это привело к существенному росту доли госигроков. В то же время с началом выхода из кризиса в 2010 году наблюдалась обратная динамика — так, за 9 месяцев прошлого года рост корпоративного кредитования по системе в целом составил 5,8%, у топ-30 коммерческих банков — 9,7%, а у госбанков — лишь 3,1%. Это результат того, что клиенты, перешедшие в острую фазу кризиса в госбанки, стали возвращаться в коммерческие.
— Как много клиентов вы уступили госбанкам?
— Я не могу утверждать, что мы не уступили госбанкам ни одного клиента, но о перетоке клиентов, тем более массовом, речь не идет. Даже несмотря на то, что в кризис госбанки были более активны, клиенты, как правило, работают с несколькими банками, это позволяет им снизить зависимость от одного кредитора. Так, например, в 2010 году наш корпоративный кредитный портфель вырос почти на 50 млрд руб.— до 226 млрд руб. Мы расставались только с теми заемщиками, положение которых существенно ухудшилось и шансы на его восстановление отсутствовали. Если же у заемщика были перспективы восстановления, мы шли ему навстречу и реструктурировали кредит.
— Для того чтобы нарастить портфель, вам пришлось что-то менять в бизнесе банка? Ведь конкурировать с государственными игроками по ставкам довольно сложно...
— Нет, в целом мы существенно не меняли своих подходов к ведению бизнеса, ведь сокращение нашей рыночной доли в кризис было вызвано не неэффективной моделью бизнеса, а осторожным подходом к рискам. Мы предпочли снизить долю рынка, но сохранить хорошее качество активов и запас ликвидности. Пожалуй, единственный сегмент, в котором мы пересмотрели свои приоритеты,— розничное кредитование. Если раньше нашими основными продуктами были обеспеченные кредиты — автокредиты и ипотека, то в 2010 году произошло смещение акцентов в пользу необеспеченного кредитования, но это было продиктовано спросом со стороны населения.
— Получается, несмотря на то, что в кризис госбанки существенно нарастили свою рыночную долю, они не сумели воспользоваться полученными преимуществами, ведь коммерческие игроки отвоевывают утерянные в кризис позиции? Почему это произошло, госбанки не показали качественного развития?
— Нет, это не так. Госбанки как раз продемонстрировали не только количественный, но и качественный рост. Именно поэтому, несмотря на высокую конкуренцию за заемщиков, доля госбанков по сравнению с докризисным периодом выросла. Это обеспечено именно качественным ростом, благодаря которому госбанки смогли закрепить полученный в кризис результат. Я думаю, что в дальнейшем мы не увидим существенного перераспределения долей рынка в пользу государственных или коммерческих банков.