Выставки современное искусство
Художник Георгий Острецов в очередной раз выступил куратором и пригласил десять соратников разных возрастов поразмыслить на тему природы и прекрасного далека. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Известный живописец и скульптор Георгий Острецов, выставлявшийся, в частности, в павильоне России на Венецианской биеннале, не в первый раз выступает в роли куратора. Его проекты обычно вызывают смешанные чувства, и "Русский пейзаж" не исключение. Куратор решил, что с помощью почтенного жанра он и приглашенные им собратья найдут священный Грааль современности — особый путь русского искусства, его специфику. Сразу возникает проблема: пейзаж, да еще и с приставкой "русский", уже давно превратился в коммерческий, интерьерный жанр, сплошь состоящий из цитат. Формула "русского пейзажа" для большинства зрителей не изменилась со времен Левитана и Шишкина.
Острецов дал каждому художнику на откуп квадрат размером почти два на два метра. Большинству авторов этого показалось мало. Не успокоился на одном квадрате и автор концепции. Полотна одинакового размера выставлены в ряд без промежутков, отчего зритель автоматически настраивается на лицезрение последовательной панорамы. Но "Русский пейзаж" скорее похож на забор, отданный под раскрашивание группе талантливых школьников. Не хватает только таблички "Осторожно, окрашено!".
Пестрая лента из художников выглядит неудачным решением еще и потому, что превращает участников в крыловских лебедя, рака и щуку. Для каждого современного художника приверженность какому-либо жанру из тех, что сложились за долгую историю живописи, в высшей степени нехарактерно. Нет у нас ныне специалистов по парадному портрету, исторической живописи или женским головкам. Поэтому стремление привязать столько индивидуальностей к пейзажу выглядит смело. Правда, в конечном итоге на выставке происходит ожидаемая чехарда жанров и стилей. А место пейзажа занимает коллаж. Иногда буквально: городские пейзажи Ольги Кройтор сделаны из старых газет и детских комиксов, складывающихся в урбанистический узор. Природа сама по себе никого из художников не интересует. Чувствуется, что она для них, как для Владимира Маяковского, "неусовершенствованная вещь".
Так, в пространстве пейзажей появляются всяческие изобретения и примочки. Например, политические. Общественная значимость для отечественного извода этого жанра явление не новое, вспомнить хоть "Владимирку" Левитана. Современный активист от искусства Илья Фальковский из группы "ПГ" помещает в пространство пейзажа всякие страшилки вроде националистов и зомбиобразных солдат. Сам Острецов оживляет бесконечные дали с помощью цитат из американских комиксов и приспособлений типа дверных ручек.
Иные работы настолько далеки от общепринятых представлений о пейзаже — да что там, о том, где низ, а где верх,— что связать их с темой в высшей степени сложно. Несколько метров живописи от Степана Пахомова по кличке Пахом неплохо смотрелись бы в качестве иллюстраций к собранию сочинений заумника Алексея Крученых, но разгонять графику до таких размеров, да еще и называть ее "пейзажем", наверное, не стоит. Контуры улыбающихся лиц от Дарьи Кротовой тоже не напоминают о русском поле. Дальше всего от жанра отстоит квадратный ковер с полуабстрактными пластилиновыми скульптурами, сделанный Ириной Кориной. Эта работа вызывает ассоциации с классикой не живописи, но анимации — например, мультфильмом "Падал прошлогодний снег".