Сабайди, бабоньки!

В Лаос мы удачно заехали — тут тебе и Новый год, и Рождество, и глава правительства неожиданно подал в отставку

Текст и фото: Наталья Радулова, На-Янг — Москва

В деревне На-Янг женщины ощипывают кур. В центре деревни, возле единственного каменного здания, где располагаются администрация и медпункт, проходит собрание — чествуют гостей из России, ради каких-то семи человек настоящая кутерьма затеяна. Там что-то говорят в микрофон — аппаратуру специально привезли из города. Там выступает губернатор. Там щелкают вспышки фотоаппаратов, и граждане без конца кланяются в дружественных российско-лаосских приветствиях. А здесь в тени хижин на корточках сидят маленькие лаосские женщины и ощипывают перья с маленьких куриных тушек. Готовят праздничный обед для всех нас.

В Лаосе все маленькое — люди, куры, зонтики, черные поросята, буддистские жертвенники с оранжевыми свечами, собаки, тихо сидящие вокруг костра с надеждой получить хоть крылышко. В местном магазине мы нашли мужской пиджак размером XXXXXL — наш фотограф с криком: "Я сорок восьмого!" даже не смог в него втиснуться. Маленькие домики стоят на сваях, в деревянном сарайчике на краю деревни — маленькие школьные парты. А вокруг — огромные, до неба, горы, широкие реки, деревья, будто декорации к фильму "Аватар". Даже жутковато от такой красоты. Но жители вроде ничего, не злые. "Сабайди,— говорю я и подсаживаюсь в женский кружок.— Здравствуйте".

Женский разговор

Мы приехали сюда не просто так. С представителями Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) и торгового бренда Pampers мы проверяем, как идет программа вакцинации детей и беременных от столбняка. Увы, это давным-давно позабытое россиянами заболевание все еще является одной из причин смерти рожениц и младенцев в слаборазвитых странах — банально денег на прививки не хватает. Поэтому часть доходов от продажи подгузников и перечисляется на вакцинацию в такие вот страны. Помощь идет, в том числе и из России. Но некоторые лаосцы по старой привычке считают, что это Советский Союз помогает. К нам относятся с особым почтением еще потому, что около 20 тысяч лаосцев учились в СССР. Министр здравоохранения и вовсе с нами по-русски разговаривала. А в одном из столичных ресторанов официант вежливо поинтересовался: "Откуда вы?" — и обомлел, когда услышал, что из России. "Ленин! — выдохнул он.— Ленин..." А затем с благоговением произнес: "И вы можете говорить по-русски?" "Литл-литл",— небрежно ответил фотограф, которому не досталось пиджака.

"Ди чай ти дай ху кам там",— сообщаю я деревенским женщинам фразу из русско-лаосского разговорника. Разговорник уверяет, что так я смогу выразить свою радость от знакомства, но лаосские женщины смотрят на меня с недоумением. "Ди чай... кам чай..." Лишь когда я говорю в сердцах "Тьфу!", женщины начинают улыбаться. Лаосский язык, как уверяют специалисты, труден в изучении. Если иностранцев сбивает русское неопределенное выражение "да нет, наверное", то многотональность лаосского языка вообще всех вводит в ступор. Например, произнесенное ровным тоном слово "маа" означает "приходить". Но если повысить тон — получится "собака". А если еще как-то особенным образом прогундосить, то выйдет и вовсе "лошадь". В горных районах, говорят, тональность имеет еще большее значение, и не исключено, что "маа" означает там вообще что-то оскорбительное. Поэтому после первого неудачного опыта я решаю ничего кроме "сабайди" не произносить, а вопросы задавать по-русски.

"Ну, как жизнь? — спрашиваю я у женщин.— Ничего?" Они снова смеются. Немного смущенно, некоторые прикрываются ладошками. Руки у них натруженные, деревенские. Лица обветренные. Знакомые, прямо скажу, лица. Вон ту дамочку в темной юбке я будто видела во время своей командировки в Якутию. А эту, с полотенцем на плече, я точно встречала в деревне под Новокузнецком. Они что-то говорят мне, и я даже знаю что — денег не хватает, сын учится так себе и неизвестно, что из него вырастет, у дочери простуда, а урожай в этом году совсем никудышный. Я киваю, урожай — это важно. Лаос — сельскохозяйственная страна, около 80 процентов жителей проживает в деревне. Даже наш городской гид, тоже бывший студент советского вуза, живет где-то в пригороде, а в столицу добирается на мотороллере. "Мы с женой выращиваем рис, кур и уток,— объяснял он.— Но в основном кушаем рис, овощи и то, что найдем в лесу или на полях. Кузнечиков всяких, личинки жирные такие, забыл, как называются... Нет, змей уже не едим — змей всех выловили на сувениры, их в бутылках с водкой заспиртовывают и туристам продают".

Деревня На-Янг находится очень далеко от города, очень. И на рисовых плантациях тут так много кузнечиков. Я понимаю, что куры — в честь большого праздника. В честь важных гостей. Не знаю, как отблагодарить за такое гостеприимство, просто еще раз говорю "сабайди". Женщины лишь улыбаются.

Факт родства древних народов нашего Забайкальского региона и горных районов Лаоса доказан учеными — в поисках лучшей жизни люди веками кочевали из Сибири на юг. И чем дольше находишься в Лаосе, тем больше кажется, что все мы немного родственники. По данным исследования международной организации Transparency International, по уровню восприятия коррупции Россия находилась в 2010 году на 154-й позиции из 178. Лаос находится с нами на одном уровне. По данным Всемирной организации здравоохранения, мы и Лаос входим в число самых курящих страна мира. Даже музыка у нас чем-то похожа — частушки да мелодичные песни о тяжелой доле-долюшке.

Чтобы дети не болели

В Лаос мы удачно заехали — тут тебе и Новый год, и Рождество, и местный глава правительства неожиданно подал в отставку. Масса поводов для того, чтобы выпить местного пива Lao или рисовой водки Lao-Lao. И хоть лаосцы отмечают Бун Пи Май — праздник Нового года — в середине апреля, когда на смену сухому сезону приходит сезон дождей, 1 января у них тоже выходной день. В городах из кустов с тропическими растениями торчат пластиковые Санта-Клаусы, а над ресторанами реют растяжки Happy New Year! В январе отмечают еще и Тет, китайский Новый год, и Бун Пха Вет — праздник воплощения короля Вессантары как Будды. С домов и административных зданий практически никогда не снимают государственные флаги и флаги Народно-революционной партии Лаоса — красные стяги с изображением серпа и молота в центре. Зачем снимать, если праздник за праздником следует?

"О чем вы мечтаете? — спрашиваю я у одной из женщин.— Чего хотите в новом году?" Неожиданно появляется переводчик и еще кто-то из чиновников — будто в засаде сидели. Они волнуются, явно подсказывают девушке ответы, и та начинает нервничать вслед за ними. Наконец почти шепотом произносит что-то и координаторы согласно кивают. "Миссис Сомдет за мир во всем мире",— переводят мне. "Так,— говорю.— Ясно. Мы в ваш Лаос тоже в свое время телеграммы от пионерского отряда имени Павлика Морозова направляли, так что знаем, что тут к чему. Переводите слово в слово — что конкретно она хочет. Из вещей, например". После нескольких минут переговоров выясняется, что миссис Сомдет хочет новое платье. А какого цвета? Любого. Просто платье.

Миссис Кинтяй, у которой один ребенок, хочет поблагодарить российских родителей за то, что они помогают лаосским детям. Тут не возразишь. Когда наша мама или наш папа покупают малышу упаковку подгузников или салфеток Pampers с надписью "1 упаковка = 1 вакцина", то тем самым они перечисляют средства, достаточные для приобретения одной вакцины для ребенка из другой страны, чьи родители не могут себе позволить прививку. В частности — для детей Лаоса.

Учительница миссис Татапон хочет много еды в новом году. У нее трое детей, и главное, чтобы они всегда были сыты и здоровы. Их отец — простой фермер, он много трудится, чтобы в доме всегда был рис. Но сфера здравоохранения в Лаосе пока оставляет желать лучшего. В результате средняя продолжительность жизни в этой стране — 53 года. Младенческая смертность в ряде отдаленных районов достигает 35 процентов, так что мечты миссис Татапон — не просто общие фразы. "Пусть дети будут здоровы",— как молитву повторяют за ней все женщины. Плевать на платья.

Что касается политической обстановки и того, как дальше будет развиваться самое бедное государство в Юго-Восточной Азии, то "Огоньку" официально было заявлено самим губернатором: Лаос наблюдает за странами бывшего соцлагеря и определяется с выбором дальнейшего направления. А насчет главы правительства Лаоса, который так неожиданно подал в отставку, волноваться не надо. Его срочно заменил один из руководителей Коммунистической партии страны.

Ну, там!

Митинг закончился, и нас приглашают в самую большую бамбуковую хижину — проводить год старый, откушать что бог послал и совершить праздничный ритуал баси. Этот баси организовывают, кажется, по любому более или менее значимому поводу: Новый год, рождение ребенка, встреча гостей. В центр помещения вносят красивое цветочное сооружение, из которого торчат палочки с хлопчатобумажными нитями. Важный местный старик начинает читать над этим какие-то мантры. Все благоговейно склоняют головы, а я оглядываюсь.

В хижине красота. Календари с красивыми девушками 1986 года. Рекламные плакаты китайского шампуня для волос. Портреты Ленина, Маркса и видных деятелей Лаосской Народно-Демократической Республики. Жители деревни разбирают веревочки и начинают повязывать их нам на кисти рук. Мы, ошалевшие, не понимаем, что происходит. Десятки мужчин и женщин тянут к себе наши руки и вяжут, вяжут эти веревочки, что-то уверенно приговаривая. Переводчик объясняет: "Если повязать веревочку вокруг правой руки, что-то доброе придет. Если вокруг левой — что-то нехорошее уйдет". Почти по-русски: пусть все плохое останется в старом году, а все хорошее придет в году новом.

В центр помещения вползает кошка — символ уже китайского Нового года — и прячется под столом. Стол низкий, но она умудряется втиснуться туда и жалобно воет все время, пока нас обвязывают баси-ниточками. Сердобольные гости время от времени подкидывают кошке мясо, и она временно затихает. Затем начинает нагло и беспардонно выть снова, не проявляя никакого уважения к речам не то что главы деревни, а самого губернатора провинции. А губернатор говорит о том, что рад видеть друзей из России. Что граждане Лаоса желают нам в 2011 году здоровья и процветания. И так далее, и тому подобное.

Тут же откуда-то появляется бутылка Lao-Lao. Комнатной температуры — то есть +30 С — жидкость не каждому приходится по вкусу, но стакан на всех один, и если тостующий не пьет до дна, то остатки его порции выливают обратно в бутылку и наливают следующему. Чего добру пропадать. "Там",— подсказывает старейшина, когда гость подносит стакан ко рту. "Там" — это что-то вроде нашего "будем" или "на здоровье".

Я выхожу из этого бамбукового клуба и иду по пустой деревне, чтобы сделать несколько фотографий. Вслед мне раздается грохот, они там умудрились даже включить какой-то древний музыкальный центр или проигрыватель с пластинками — в помещении были представлены оба агрегата. Не исключено, что, позабыв о своих проблемах, жители деревни и гости даже танцуют. А может, и подпевают этой какофонической песне, не зная ни слов ее, ни смысла. Праздник все-таки.