Гастроль балет
В этом году для рождественских и новогодних праздников в Opera Bastille заготовили "Лебединое озеро" в хореографии Рудольфа Нуреева. В масштабном спектакле заняты внушительная часть труппы и ведущие солисты. По традиции на два спектакля была ангажирована приглашенная звезда (artiste invitee). Впервые в этом статусе на сцене Парижской оперы выступила прима-балерина Мариинского театра Ульяна Лопаткина в партии Одетты-Одиллии. На первом вечере побывала МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.
Ульяна Лопаткина — редкий гость в западных труппах, поэтому петербургскую приму в Париже ждали давно и с особым трепетом. Трепетали оттого, что Ульяна Лопаткина была заявлена в своей коронной партии Одетты-Одиллии, которая принесла ей международное признание и поставила в один ряд с главными "лебедицами" ХХ века — Павловой, Улановой и Плисецкой. А интерес состоял в том, что петербурженка должна была танцевать не отшлифованную ею версию Константина Сергеева, а редакцию Рудольфа Нуреева, которую русские считают варварской, а французы — эталонной.
Бывший руководитель Парижской оперы накрутил в своем "Лебедином озере" столько психологических коллизий, что даже доктор Фрейд не сразу разобрался бы, в чем тут дело. По Нурееву, все происходящее с принцем Зигфридом — не что иное, как его сновидение, придуманный идеальный мир. В реальности же существуют только авторитарная, подавляющая мечтательного юношу мать и не отпускающий его ни на шаг наставник Вольфганг, оборачивающийся в сновидениях принца коварным искусителем Ротбартом. Эта роль у Нуреева обретает роковое значение: Вольфганг-Ротбарт сначала раскрывает латентную гомосексуальность принца (чувственный мужской дуэт, поддержанный "мужским" полонезом вместо классического танца пар в первом акте), а под финал и вовсе разбивает грезы воспитанника об идеальном гетеросексуальном союзе.
На спектакль с участием важной гостьи были брошены лучшие "ноги" парижской труппы. Зигфридом выбрали высокого Хосе Мартинеза, самого надежного и опытного партнера, к тому же уже опробованного Ульяной Лопаткиной в "Драгоценностях" Баланчина. Несмотря на пенсионный возраст, Мартинез с мальчишеской легкостью и школярской чистотой отработал свои вариации, достойно справившись и с партнерскими обязательствами. Разве что выглядел несколько отстраненнее обычного. Однако, похоже, мысли его витали не в облаках, а на земле его родины: на днях Хосе Мартинез был назначен худруком Национального театра танца Испании вместо уехавшего в Петербург Начо Дуато.
Вольфгангом-Ротбартом выступил молодой премьер Стефан Буйон. При таком возрастном раскладе идея Нуреева про опытного соблазнителя при несмышленом неофите явно потерялась. Однако харизматичному танцовщику удалось быть равно убедительным в обеих ипостасях. В па-де-труа первого акта и характерных танцах третьего отличились первые танцовщицы, которые явно метят в этуали,— Людмила Паглиеро и Мирьям Улд-Браам. Венчал идеальный состав вымуштрованный кордебалет Парижской оперы, в танцах которого нечасто можно наблюдать столь единодушное вдохновение, которое отличало его на этом спектакле.
Явление Ульяны Лопаткиной зал встретил аплодисментами и тут же замер, загипнотизированный великолепием петербурженки. Царственный апломб, бесконечные руки, выверенные, безупречные позы — в ход был пущен весь арсенал излюбленных приемов госпожи Лопаткиной. Дирижер Симон Хьюит, не отрывая глаз от примы, до неприличия затягивал темпы, чтобы ее длинные ноги не спеша выписывали точные ронды, чтобы спина успевала томно изогнуться и чтобы мельчайший импульс, пробежавший по ее телу, не ускользнул от зрителей. Впрочем, старания Хьюита не были оценены публикой, дважды за вечер наградившей его отчетливым "бууу". В антракте зрители захлебывались в восторженных эпитетах и гадали, как эта высокодуховная Одетта преобразится в демоническую Одиллию.
Внешне метаморфоза удалась: на кротком лице балерины выступила игривая улыбка, во взгляде появилась коварная искра, в теле — решительный настрой. Она пленяла и притягивала, но безоговорочного триумфа не случилось. Если "белый акт" хореограф Нуреев оставил практически без изменений, а значит — привычным для Ульяны Лопаткиной, то третий и четвертый он отредактировал изрядно. Там, где традиционно танцевали двое — Одетта (Одиллия) и Зигфрид, то и дело появлялся Ротбарт, усложняя партии как технически, так и эмоционально. Плюс темп, требующий если не реактивности, то уж точно большей виртуозности. Однако расторопность не входит в число добродетелей госпожи Лопаткиной, здесь ее совершенство дало сбой. На стремительной обводке балерину опасно занесло, на победоносной диагонали вместо активного продвижения она едва сдвинулась с места; фуэте начала с двойных, но уже на третьем ее мотнуло в сторону, после чего прима перешла на нервные одинарные, которые едва ли могли кого-то удивить. А в финальной схватке "на троих", где надо было живо подныривать под руку то одного, то другого партнера, госпожа Лопаткина, не поспевая семенить ногами, ставила Зигфриду и Ротбарту коварные подножки.
Впрочем, технические погрешности ее танца французы наверняка спишут на гастрольные обстоятельства, так что русская балерина Ульяна Лопаткина останется для них лучшей Одеттой-Одиллией. По крайней мере, в нынешней сессии "Лебединого озера".