Кинематограф в топке "Кочегара"
Кинематограф в топке "Кочегара"
Вручение призов "Белый слон" Гильдии киноведов и кинокритиков оформило кинематографический пейзаж уходящего 2010 года как радикальное полотно — если не столь авангардистское, как у Фрэнсиса Бэкона, то столь же отчаянно пессимистичное и зловеще саркастичное.
Уже список номинаций выглядел впечатляюще, демонстрируя полное презрение критиков к так называемому коммерческому кино. Состав победителей подтверждает эту позицию. Россия вошла в историю киноиндустрии невиданным в мире курьезом: у нас клепаются "блокбастеры" за десятки миллионов государственных долларов, не способные отбить в прокате и малой доли своих бюджетов. Этим, а не только художественными особенностями объясняется скромное место, занятое в табели о рангах "Утомленными солнцем-2": приз Евгению Миронову за роль второго плана. Не досталось больших лавров ни "Краю" (приз за женскую роль второго плана Юлии Пересильд), ни "Брестской крепости" (три номинации, ни одной награды). Надо полагать, и "Щелкунчика" постигла бы та же участь, будь он фильмом 2010 года и считайся российским.
С актерскими работами, даже эпизодическими, в этом году как никогда плохо: еще один зримый симптом оскудения киноиндустрии. После того как несправедливо обошли хотя бы номинацией Владимира Машкова из "Края", выбор оказался крайне ограничен. У мужчин выручила безотказная пара Сергей Пускепалис--Григорий Добрыгин: как и на Берлинале, на "Слоне" они были признаны лучшими за арктический мужской дуэт в фильме Алексея Попогребского "Как я провел этим летом". Этот успешный фильм фигурировал в шести номинациях, но получил только двух "Слонов" (второй достался оператору Павлу Костомарову). Поразительно, что другой фестивальный хит года — "Овсянки" Алексея Федорченко с рекордным числом номинаций (7) — в итоге едва не остался за бортом: приз сценаристу Денису Осокину всего лишь дань достоинствам его повести, а не поставленного по ней фильма. "Обратному движению" Андрея Стемпковского достался приз за женскую роль (его получила Ольга Демидова), но конкуренция в этой категории была вообще никакой.
Можно удивляться охлаждению критиков к эстетским артхаусным лентам, заслужившим международную фестивальную судьбу и награжденным на "Кинотавре" в Сочи, но на самом деле все объяснимо и понятно. Ни одна из них не запала в душу так сильно, как "Кочегар" Алексея Балабанова, так и не пробившийся ни на один крупный фестиваль мира. Он стал однозначным лидером конкурса, получив четыре "Слона" в номинациях "Лучший фильм", "Лучший режиссер", "Лучший художник", и даже музыка Дидюли, побившего Шнура из "Перемирия" Светланы Проскуриной, тоже признана лучшей. В жестокой и циничной топке "Кочегара", не строящего ни духоподъемных иллюзий, ни трагедий из "особенностей национальной охоты", преимущественно на людей, сгорело все остальное русское кино. Критики, возведя на пьедестал Балабанова, давно стоящего вне всяких поколений и группировок, высказали свое разочарование. Не только в отечественном мейнстриме, который при ближайшем рассмотрении оказался мыльным пузырем, но и в артхаусе — чересчур герметичном и совершенно непривлекательном для подавляющей массы россиян.
Внешне все выглядит даже респектабельно: в 2010-м отечественный кинематограф участвовал в конкурсах трех главных международных фестивалей, отвоевал немало престижных призов. Но за этим победным фасадом — глубокий системный кризис. В 1990-е годы у нас не было проката, хотя успех на видео "Брата" и "Брата-2" доказал, что понятия "русское" и "коммерческое" не антагонистичны. В начале нулевых прокат уже был, а в середине десятилетия наши фильмы даже побивали голливудских конкурентов, что произвело головокружение от успехов. Теперь мы пожинаем его плоды: отечественный мейнстрим подыхает, между тем публике так заморочили голову блокбастерами, что она просто не понимает нормального кино.
Сегодня политика Минкульта, государственных фондов и телеканалов пытается неуклюже впрячь в одну упряжку коммерцию с идеологией, что в российских условиях убивает и ту и другую. На госдотации могут рассчитывать не самые талантливые, а самые пронырливые. О пороках существующей системы распределения уже высказался наш кинематографический WikiLeaks: смотри сливы документов Минкульта и соответствующие разоблачения (http://democrator.ru/problem/3567). Но и в результаты происходящей реформации никто не верит. Можно уверенно сказать, что общими усилиями, а также интригами особо инициативных товарищей российская киноиндустрия угроблена, а российский зритель презирает любые амбиции нашего кино — как коммерческие, так и авторские.
Косвенным подтверждением ущербности этой территории становится факт все более успешной экспансии украинского кино. До недавнего времени жила-была в городе Одессе гордячка Кира Муратова, снимавшая свои настолько человеконенавистнические опусы, что их даже не удавалось признать русофобскими. Ее присутствие в пейзаже русскоязычного кино приходилось терпеть как плохой климат наших широт. Очередной из этих опусов опять в рейтинге: Рената Литвинова получает "Слона" за роль в "Мелодии для шарманки", а сама Муратова — приз памяти Мирона Черненко. Но этого мало: появляется украинское "Счастье мое" Сергея Лозницы и признается лучшим фильмом на огромном фестивальном пространстве, от Таллина до Еревана, включая русскую глубинку Вологду, критики отмечают его своим призом в Сочи, а теперь дарят "Слона" за лучший дебют. Разве это не мазохизм? Человек с "окраины" отваживается сказать то, чего у нас в столицах никто из думающих точно так же (кроме опять же Балабанова) вымолвить бы не решился. Или ему бы не позволили. Разве это не вызов конформистскому кинематографу made in Russia, гори он синим пламенем?