В Музее архитектуры им. А. В. Щусева вчера открылась выставка "Игорь Пальмин. 'Русский модерн'". Музей упорно продолжает кураторский проект Юрия Аввакумова "24", рассчитанный ни много ни мало на два года.
На сей раз в первом зале музея — фотографии 67-летнего Игоря Пальмина. 24 работы, фрагменты архитектуры русского модерна. Более всего — московской, но есть и санкт-петербургская, и даже провинциальная: самарская, клязьминская. Эти фотографии показывают "спящий" модерн, каким он оставался до бурного своего пробуждения в 80-х. Он был еще декадентским стилем, его еще не любил Лужков, и особняки модерна если и сохранялись, то только потому, что были розданы под посольства, дома приемов и музеи А. М. Горького.
Орнаменты, замазанные тоннами масляной краски на скоропечатне Левинсона, чудом уцелевший витраж на лестнице питерского доходного дома или побитые грифоны с особняка Морозова на Спиридоновке. Не очень парадные, но очень красивые фотографии.
Архитектурным фотографом Пальмина сделал именно модерн. До этого он предпочитал портреты. Без его фотографий, запечатлевших быт подпольных мастерских, больше не выйдет ни одна книга по советскому искусству. Он начал их делать в середине 60-х. Только в 80-х они кому-то понадобились, а в 90-х он уже мог бы жить на проценты с этих негативов.
Уроженец несуществующего города Сталинград, он и модерном, вероятно, увлекся как оппозиционной эстетикой. Выход книги Георгия Стернина и Елены Борисовой "Русский модерн" с его фото был завершением довольно долгой работы по реабилитации стиля, проведенной на всех этажах бюрократически-искусствоведческой пирамиды — от "проблемных публикаций" в журналах по искусству до парадной книги.
Пальмин был внимателен к деталям, как и подобает ученику ВГИКа, подходил к работе скорее с логикой кинооператора, чем фотографа. Для модерна схема оказалась наилучшей. В этой архитектуре фотографическое восприятие заведомо уступало пространственному, памятники почти невозможно было показать в целом, а лишь как последовательность кадров. Фрагментарность, отсутствие дальних точек, резкая перспектива. Хотя снимки выглядят формалистическими экспериментами, но на деле являются почти рабскими иллюстрациями свойств архитектурного модерна. Увлечению природными формами, например, соответствует перспектива лестницы особняка Дерожинской, напоминающая раковину моллюска. Или растительный орнамент в валькотовской реетке "Метрополя", или волны, напоминающие взбиваемый крем, в особняке Рябушинского.
Четыре снимка с этой выставки пополнят архив музея. Наверное, найдутся критики, которые скажут, что для "музейного фотографа" Пальмин слишком субъективен. Он действительно всегда претендовал на соавторство: "Идея здания, заложенная в проекте, мысль архитектора, предшествующая реализации, незримо присутствовали в объектах, перед которыми я устанавливал треногу". Он занимался не столько съемками чужой архитектуры, сколько созданием собственных ее вариантов. И в этом качестве его работам и вправду место в Щусевском музее. Они явно не худшее из того, что оставило нам советское зодчество 1970-1980-х годов.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ
На Воздвиженке, 5 с 22 по 24 августа.