Фестиваль кино
В кинотеатре "Пионер" проходит фестиваль британского кинематографа (BRICK), посвященный одному из самых цветущих его периодов — 60-м годам ХХ века. Комментирует АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
"Свингующий Лондон" — золотая пора в жизни города, который и сегодня остается светской столицей Европы. Именно тогда он впервые привлек молодежь и богему всего западного мира, очевидно затмив Рим и Париж. Это десятилетие Beatles и The Rolling Stones, мини-юбок и нового стиля жизни made in England. Главный культурный компонент этого стиля, разумеется, музыка: благодаря ей английский язык утвердил свои позиции интернационального молодежного жаргона еще до того, как стал реально международным и во взрослом мире. На втором месте после музыки шла мода, на третьем — кино.
На лондонских студиях снимают Кубрик, Трюффо, Антониони: последний выбирает в качестве прототипа "Фотоувеличения" главного модного фотохроникера тех лет, "гения места" Дэвида Бейли. Свобода "свингующего Лондона" была подготовлена движением протеста в театре и кинематографе. "Рассерженные молодые люди", открывая провинциальную Англию и жизнь окраин Лондона, взломали респектабельный, но подгнивший фасад общества. В программе фестиваля два таких фильма — "Вкус меда" Тони Ричардсона и "Если" Линдсея Андерсона: в них нарушены многие табу тогдашнего экрана, включая гомосексуализм и показ обнаженного мужского тела. Если эти фильмы и не устарели, то благодаря двум актерским открытиям. Рита Ташингем у Ричардсона считалась самой уродливой из европейских звезд — но красота тогда числилась по разряду буржуазных пережитков. А Малькольм Макдауэлл, дебютировавший в "Если", превратился в одного из самых виртуозных актеров европейского кино: его харизма достигла пика в "Заводном апельсине".
Андерсон говорил, что быть "молодым рассерженным" позволено только до тридцати, потом пора переходить на позиции интеллигентного конформиста. Это и случилось с большинством английских режиссеров, постепенно перекочевавших в Голливуд. Однако пассионарный взрыв шестидесятничества был так силен, что и на старушку Англию кое-что осталось. К середине десятилетия ключевой фигурой становится американец Джозеф Лоузи: в союзе с драматургом Гарольдом Пинтером и актером Дирком Богардом он делает "Несчастный случай" — образец экзистенциальной драмы в оболочке социальной. Расправившись с пролетариатом и утомившись от эстетики грязных кухонь, английское кино начинает исследовать декаданс высшего и среднего класса. Тут уже потихоньку возвращаются, доказывая свою уместность, и красота, и гламур, и реклама.
Помимо фильмов-манифестов и социальных документов эпохи половину программы фестиваля составляют картины из разряда жанровых — недооцененные (или неправильно позиционированные) в свое время. "Досье Ипкресс" Сидни Дж. Фьюри, положивший начало шпионской серии о Гарри Палмере, считался неудачливым конкурентом бондианы, а остался в истории мастер-классом еще не заматеревшего Майкла Кейна. В "Жилой комнате" стихийный абсурдист Ричард Лестер пытается после легкомысленной "Сноровки" и "Help!" доказать, что умеет взять за рога тему атомного апокалипсиса. Мрачностью интонации отличается суперкультовое "Представление" Дональда Кэмела и Николаса Роуга — о пребывающем в наркотическом делириуме рок-идоле: это пик кинокарьеры Мика Джаггера. Зато Джордж Харрисон пишет музыку для "Чудо-стены" (режиссер Джо Мэссот), непритязательной истории о чудаке-ученом, подглядывающем через дырку в стене за девушкой. Поскольку ее играет юная Джейн Биркин, порок ученого не сможет осудить даже закоренелый пурист. Между тем снятый за несколько лет раньше "Подглядывающий" Майкла Пауэлла был подвергнут обструкции за тот же самый грех вуайеризма. Кинокритикам, заклеймившим триллер про оператора-маньяка, убивающего женщин штативом камеры, было невдомек, что это всего лишь метафора совсем не столь уж добродетельной природы кино.