Накануне президентских выборов в Белоруссии известный политолог СВЕТЛАНА КАЛИНКИНА рассказала спецкору "Ъ" ОЛЬГЕ АЛЛЕНОВОЙ об особенностях нынешней предвыборной кампании в стране, о роли в ней России и о перспективах Белоруссии.
— Чем эта кампания отличалась от предыдущих?
— Есть три критерия — состав избирательных комиссий, агитация и собственно голосование. На прошлых выборах было три человека от оппозиционных кандидатов в избиркомах, а на этих — 30. На 6 тыс. избиркомов это просто смешные цифры. 30 человек — это тысячные доли процента. Ни председателем, ни секретарем комиссии не является ни один оппозиционный представитель. А именно они подписывают протоколы голосования. То есть как сформировались избиркомы, так и будут считаться голоса.
Точно так же у нас не произошло никаких изменений при агитации. Хотя впервые оппозиции дали места в прямом эфире — два раза по 30 минут за всю кампанию. Максимально создав условия, чтобы это выглядело беспомощно, неподготовленно, чтобы люди выглядели растерянно... Лукашенко, естественно, не выступает на таких условиях. За две недели до выборов теледебаты закончились. Дальше — на экранах был только один человек, и вся государственная машина работала только на него.
Ну, и третий момент — это день голосования. У нас активно используется такой элемент, как досрочное голосование, причем до 30% людей голосует предварительно — по статистике. Урны для досрочного голосования охраняются милицией. Наблюдателям возле них сидеть нельзя. Опечатать ящики нельзя. В результате мы всегда имеем такую картину: вскрывается ящик для досрочного голосования, и в нем просто стопочками, не заполненные разными ручками лежат бюллетени за одного кандидата. То есть изначально 30% — это фора кандидату власти.
— Какие основные тезисы использовались для того, чтобы убедить голосовать за Лукашенко?
— У нас такой анекдот давно ходит: Александр Григорьевич решил демократизировать избирательное законодательство и сказал, что любой желающий, вне зависимости от возраста, гражданства, пола, образования, может быть президентом. Но в избирательный кодекс будет внесено одно условие: чтобы баллотироваться на пост президента, надо иметь опыт работы на этом посту. Сейчас это главный тезис государственных идеологов. Мол, оппозиционные кандидаты еще ничего не сделали, они ничего не умеют, а Александр Григорьевич уже поработал, он уже показал, что он умеет.
— А я слышала такие аргументы: мол, в Белоруссии все стабильно, спокойно. Экономика развивается.
— Многие искренне считают, что это так. На самом деле это стабильность кладбища: тихо, спокойно, демонстраций нет, депутаты не бьют в парламенте личики. Один человек на экране, он отвечает за все уже почти 20 лет. И свою маленькую пенсию ты получишь.
— Кого из кандидатов можно назвать пророссийским, а кого прозападным?
— Пророссийских кандидатов у нас нет. Даже те, кого называют пророссийскими,— Санников, Некляев, Романчук,— выступают за интеграцию Белоруссии с Европой. С антироссийских позиций выступают по сути два кандидата. Это кандидат партии БНФ Григорий Костусев и создаваемой партии "Белорусская христианская демократия" Виталий Рымашевский. Они выступают за вывод российских военных баз, за расторжение всех этих договоренностей — союзных, таможенных, ОДКБ. Но они себя тоже не называют прозападными. Они пробелорусские.
— А чем их обидела Россия?
— Обиды на Россию вызывают все эти союзные инициативы, единый рубль, что, безусловно, будет являться каким-то ущемлением суверенитета, военные базы, военные союзы, хотя Беларусь, как объявила в конституции, имеет нейтральный статус. А еще белорусский язык удушенный. И плюс — поддержка Лукашенко в течение вот этих 15 лет. Просто откровенная поддержка человека, который давил в Беларуси все белорусское, начиная от языка, учебников, истории, символов исторических и так далее. Поэтому националистическая часть общества не может России этого простить. Реабилитация у России может быть только одна — помощь в смене власти.
— Но сейчас вроде бы что-то меняется?
— Именно в последнее время. Сначала у нас как получилось с Россией? Ельцин неоднократно говорил Лукашенко: "Ну вот, Саша, ты молодой, я уже старый, ты придешь на царство". И Лукашенко искренне поверил, что он придет в Кремль. Это была его мечта. Он подписывал все: и единое союзное государство, единый рубль, запрет на белорусский язык, запрет на национальные символы, он пошел на то, чтобы переписать все учебники, сказать, что тысячелетнюю историю Беларусь имеет с российским народом. А потом Ельцин назначил Путина премьером. Лукашенко даже несколько дней не находил в себе сил поздравить Путина, когда его избрали президентом. Даже не послал ему поздравительную телеграмму, потому что для него это был полный крах всех надежд. Сейчас уже понятно, что надо выстраивать самостоятельную Белоруссию.
— То есть Лукашенко был выгоден и удобен России все эти годы и в идеологическом плане?
— Да, конечно. Я думаю, что он даже сейчас в каком-то смысле удобен. А если бы он не просто требовал деньги, но еще и не критиковал Россию, то цены бы ему не было. Если бы он не приглашал сюда сотнями российских журналистов, не рассказывал им, какое плохое российское руководство, как оно не умеет управлять, если бы Беларусь не оказалась страной, в которой ведется массовая антироссийская работа. Целые сайты направлены против руководства российского. Это сайты "Лукашенко-2008", сейчас уже "Лукашенко-2012".
Лукашенко ничего не стоит сегодня полить грязью, завтра похвалить, извиниться, потом опять пакость сделать. У него такой стиль. И долго ему это удавалось. Но сегодня правила меняются.
— Говорят, что у Лукашенко нет выбора, кроме европейской интеграции. Но он может опять договориться с Россией и тогда пойдет иной процесс...
— Я так не думаю. Интеграция в Европу идет на всем постсоветском пространстве. Это новые технологии, это деньги, это меньше угроз. Это даже и военно-политические какие-то союзы в обозримой перспективе. Поэтому Лукашенко таким гвоздем на скамеечке, за который все будут цепляться, остаться не может. Многое, конечно, зависит от России. Если там будет такой реванш красно-коричневый, то Лукашенко охотно к нему присоединится. И я боюсь, чтобы не возглавил, если будет такая возможность.
Но я надеюсь, этого не произойдет. И Лукашенко вынужден будет договариваться. Другое дело, на каких условиях. Потому что европейцы все-таки, во-первых, очень разные и, во-вторых, все-таки у них сглаженное понятие о демократических ценностях. Оно для них уже не такое острое. И опять ставится на первое место не права и свободы, а бизнес-интересы. Они считают, что вот сюда придет бизнес, а он медленно меняет политику, и через 50 лет это будет уже другая Белоруссия. Но в любом случае, обойти проблему Лукашенко они не смогут.
— А Россия какую-то роль сыграет в этих выборах?
— Вряд ли. Потому что как раз накануне выборов все успокоилось. Медведев, конечно, никаких реверансов Лукашенко не раздает, но тем не менее сейчас в игру играет Путин — все документы подписываются, все вроде тихо-мирно и даже по нефтяным пошлинам договорятся. Что будет дальше — большой вопрос. Но Россия преувеличила степень своего влияния на Белоруссию — десять лет в Москве говорили, официально или неофициально, что они тут все контролируют, а когда коснулось, то оказалось, никто ничего не контролирует...