В этом году Большой театр не стал ограничивать праздничный репертуар прямолинейно кассовым "Щелкунчиком", дав зрителям возможность несколько отдохнуть от ежегодного созерцания драмы потерянного детства. И погрузиться в радостные переживания за героев следующей возрастной категории — юных Сванильду и Франца из праздничного, нарядного балета "Коппелия".
Сам автор "Щелкунчика", неистовый Петр Ильич Чайковский, знавший о любви и музыке все, что должно знать об этих важнейших человеческих состояниях, писал, что "Коппелия" Лео Делиба — "первый балет, в котором музыка составляет не только главный, но и единственный интерес. Что за прелесть, что за изящество, богатство мелодическое, ритмическое и гармоническое". Чайковский редко отзывался о коллегах хорошо, и это, безусловно, не проходная похвала. В его собственных балетах музыка тоже играет во всех смыслах не последнюю роль, хотя вряд ли этот "метод" он взял да и подсмотрел у Делиба.
Итак, за пультом январской серии спектаклей будет дирижер Игорь Дронов, освободившийся Божией милостью от хлопот по обучению актера Гуськова дирижерской технике, понадобившейся тому для вживания в образ дирижера в одноименной киноленте. Господин Дронов — единственный после окончательного ухода на пенсию великого Александра Копылова в Большом театре балетный дирижер, который относится к исполняемым произведениям хотя бы без открытого презрения. (Пользуясь случаем, хочу пригласить нового дирижера Большого Василия Синайского на балет "Спартак", когда оркестром руководит Павел Сорокин: уверен, в следующий раз ему тоже захочется прийти с плеером — или принять меры административного характера.)
В отличие от большинства классических балетов (ну, за исключением, естественно, "Дон Кихота" и "Тщетной предосторожности"), "Коппелия" — история с нестрашным началом и исключительно оптимистическим концом. Юноша Франц, по уши втюрившийся в механическую куклу, создание демонического Коппелиуса, страдает от неразделенной любви (ну нет в ней такой функции, что поделаешь!) и даже, дурилка картонный, хочет жениться. Но влюбленная в него простая девушка Сванильда выводит старого затейника и его дьявольское создание с эмалевыми, как у женевского ювелира и часовщика Фаваза Груози, глазами на чистую воду. Ну а дальше — праздник, веселье, старик Хронос, сидящий в часах на заднике сцены и с равнодушным поощрением разглядывающий молодость-зеленость.
В "Коппелии" три акта, которые пролетают как один. "Дайте еще!!!" Но еще — нету. Балетная труппа Большого театра умеет, когда хочет, и ее не заставишь, если вдруг "не пошло". Роман с этой "Коппелией" (хореография Мариуса Петипа и Энрико Чекетти, постановка и новая хореографическая редакция питерца Сергея Вихарева) у надменных солистов и солисток главной святыни балетного мира состоялся. Снежная королева отправилась в солярий.
Спектакль дал не только фантастических исполнительниц партии Сванильды, из которых лучшая, безусловно, Наталья Осипова, не только удивительно точных, озорных и обаятельно глуповатых Францев, от уже заслуженных Руслана Скворцова и Вячеслава Лопатина до совсем юного Артема Овчаренко, но и совершенно прекрасные актерские работы второго плана. Спросите у балетоманов, кто лучше в почти пантомимной партии Коппелиуса, и они разведут дискуссию на два антракта. В Геннадии Янине найдут больше живости, а в Алексее Лопаревиче — бездну хитрованства. И даже Заря, Молитва, Работа и Безрассудство, посетившие праздник по случаю бракосочетания, никогда не будут одними и теми же, потому что у каждого своя заря и каждый безрассудствует по-своему. Правда ведь?
Новая сцена Большого театра, 6 и 7 января в 12.00 и 19.00
Балет с Van Cleef & Arpels
Балетные драгоценности: в любой другой истории, не в случае с Van Cleef & Arpels, подобная фраза была лишь красивой метафорой. Но у французского дома балетная история действительно театральная. Клод Арпельс, директор марки в США, был тем самым человеком, который в 1967 году предложил хореографу Баланчину идею балета "Драгоценности", ставшего классикой танца XX века. С конца 1960-х годов ювелирных броши в виде балерин или фей, сделанные в парижской мастерской VCA, стали классикой ювелирного искусства.