По инициативе российских продюсеров на сцене спорткомплекса «Олимпийский» собралась оригинальная труппа мюзикла «Notre-Dame de Paris». БОРИС БАРАБАНОВ счел зрительский ажиотаж вполне оправданным.
В «Олимпийском» еще гремели аккорды американской альтернативной группы 30 Seconds To Mars, а за кулисами уже сколачивали сцену для концертной версии мюзикла Люка Пламондона и Риккардо Коччианте «Notre-Dame de Paris», чей оригинальный состав воссоединился впервые за долгое время. Парижская версия спектакля 1998 года попала в Книгу рекордов Гиннесса как мюзикл, добившийся самого большого коммерческого успеха в первый год проката. Для московской премьеры концертной версии спектакля подготовили его сокращенную версию, нескольких песен поклонники не досчитались, так что для более адекватного восприятия сюжета в шоу были предусмотрены титры-подсказки.
Задником сцены в «Олимпийском» служил своеобразный светящийся занавес, в центре которого был расположен экран с меняющимися иллюстрациями в духе романа Виктора Гюго. По бокам от сцены также расположились экраны. Так что когда певцы Даниэль Лавуа, Патрик Фьори и Гару исполняли свое знаменитое трио «Belle», крупному плану каждого из них досталось по огромной экранной поверхности. Тем эффектнее выглядел момент, когда они дружно пропели по-русски: «И после смерти мне не обрести покой. Я душу дьяволу продам за ночь с тобой».
Главная звезда мюзикла, безусловно, исполнитель роли Квазимодо Гару. Однако сообщество поклонников мюзикла и всевозможной франкофонной эстрады в Москве настолько сильно, что каждый из актеров был удостоен максимума зрительского энтузиазма. Когда исполнитель роли Гренгуара Брюно Пельтье исполнял во втором актер арию «Луна», зрители, снимавшие все действо сотовыми телефонами, дружно развернули мониторы к сцене, и зрелище было вполне сравнимо с флешмобом, который москвичи накануне приготовили Джареду Лето из 30 Seconds To Mars.
Каждое появление Гару сопровождалось женским визгом на грани ультразвука, и в роли московского Квазимодо он, сказать по правде, был все же гораздо более убедителен, чем в образе «джентльмена-грабителя» из своей недавней сольной концертной программы (см. “Ъ” от 9 ноября), даже несмотря на то, что полного грима не было, а горб изображал капюшон олимпийки, выбившийся из-под пиджака. Актеры не ставили перед собой задачу полностью погрузиться в образ и приятельски поглядывали друг на друга даже в самых трагичных сценах. Жюли Зенатти (Флер-де-Лис) пела будучи глубоко беременной, что еще больше сдвигало действо в сторону дружеского ностальгического концерта и добавляло действу трогательности. Однако пела она мощно и точно, как и все участники действа. Такого подбора голосов точно нет ни в одном европейском мюзикле, причем некоторые актеры с годами только набрали силу. 61-летний Даниэль Лавуа (Фролло), несомненно, затмил годящегося ему в сыновья Гару.
Аншлаг был полностью оправдан. Трудно представить себе, что всего за один день создатели реанимированного для концертного шоу мюзикла не только построили в «Олимпийском» все необходимое для работы актеров, оркестра и хора, но и отстроили звук так, что к нему вообще не было претензий. И это в «Олимпийском», к которому почти на каждом концерте у меломанов полно вопросов.