— Русским и корейцам трудно понимать друг друга?
— Несмотря на огромную разницу в территории, у русских и корейцев много общего. Наши народы много страдали. Поэтому корейцам легче понять русских, чем европейцам или американцам. Поэтому корейцы не испытывают сложностей при общении с русскими. Сложно иметь дело с российской системой, которая пока сохраняет многие черты советской.
— Вы приезжали в Россию несколько раз. Как менялись ваши представления о нашей стране?
— Впервые я попала в Россию в 1982 году в качестве переводчицы одного южнокорейского христианского священника, который приехал в Москву на заседание Всемирного совета церквей. Это был первый случай, когда южнокорейскому священнику разрешили въезд в СССР, и он немного боялся, что здесь с ним что-нибудь случится. Позже, когда я приехала в СССР в годы перестройки, было необычно слышать из уст Михаила Горбачева, лидера КПСС, слова о социализме с человеческим лицом, гласности. Вообще, он говорил нормальным человеческим языком. Прежние советские лидеры так не умели, несмотря на то что в СССР традиции гуманитарного образования были, мне кажется, достаточно сильны. Во всяком случае, хотя бы в школе Пушкина читали все. И вот когда исчез "акцент" советского и партноменклатурного официоза, люди заговорили нормальным и понятным русским языком. Это было очень приятно.
— А вы где так хорошо научились говорить по-русски?
— Я открыла для себя Россию через русскую классическую литературу. Ее преподавали в средней школе. А вот получить информацию о СССР было трудно, потому что после корейской войны в Южной Корее был силен антикоммунизм, и интерес к советскому не поощрялся. Кстати, именно по этой причине в годы военных режимов многие южные корейцы, интересовавшиеся СССР, заражались коммунистическими идеями. Информацию о Советском Союзе черпали в основном из северокорейских источников, нелегально попадавших в Южную Корею. Мне повезло: в середине 50-х годов я поехала учиться в США. Когда в 1957 году Советский Союз запустил спутник, в Америке началось повальное увлечение Россией. В нашем колледже стали читать лекции по истории русский интеллигенции. Мне были особенно интересны искания мыслящих русских людей, пытавшихся понять, кто виноват в российских бедах, куда идет Россия. Эти вопросы были созвучны тем, на которые в послевоенные годы пытались ответить корейцы.
Даже когда в XVIII веке Россия стала великой империей, это не сняло проблемы внешней безопасности. Маленькая Корея тоже все время подвергалась нападениям извне. Много общего можно найти в политической культуре России и Кореи. Когда я начала заниматься русским языком, то с удивлением обнаружила немало сходных выражений. Например, в английском языке есть выражение "to be married". А русские и корейцы разделяют: быть женатым и быть замужем.
И в Корее, и в России сильны были и остаются патриархальные традиции. Правда, дворянская культура в России после Петра I была сильно европеизирована — Россия сумела впитать из Европы все лучшее. А в Корее европеизация началась лишь после второй мировой войны, нам предстоит много наверстать. В частности, в повышении роли женщин.
— Один из результатов европеизации — рост влияния протестантской церкви в Южной Корее. Это не вредит национальным корейским устоям, основанным на буддизме и конфуцианстве?
— Протестантские священники много сделали для просвещения, помогали корейскому освободительному движению, поэтому корейцы относятся к ним с уважением и благодарностью. Что касается влияния протестантской этики, то она очень близка к этике конфуцианской. Я родилась и воспитывалась в конфуцианской семье, но, когда приехала на учебу в Америку, никаких сложностей в общении не испытала.
— Многие годы представления южных корейцев о России формировались под влиянием пропаганды, отвечавшей интересам ваших военных режимов. Теперь эти представления меняются?
— Понимаете, несмотря на антисоветскую пропаганду, заставлявшую видеть в России врага, глубинные чувства к вашей стране были очень теплыми. Вот почему, когда в России начались изменения, именно эти теплые чувства быстро стали превалирующими. Страх и недоверие исчезли. Мы понимаем, что без России невозможно создание в Азии нового, стабильного порядка. России и Корее исторически суждено быть добрыми соседями. Кстати, даже то, что, к сожалению, российский Дальний Восток не развит, открывает для российско-южнокорейского сотрудничества дополнительные возможности.
— А вообще-то, корейцы много знают о России?
— Информации о России много, но, к сожалению, в последние годы было очень много негатива: рассказы о российской преступности, коррупции, экономических неурядицах, нищете. Хотя я всегда старалась говорить: это не вся Россия, это только одна ее сторона — есть и множество достижений. Парадоксально, но именно случившийся в Южной Корее в 1997 году кризис, который, конечно, не способствовал развитию отношений — многие южнокорейские компании сократили или свернули свою деятельность в России,— именно кризис помог корейцам понять российские трудности.
— Кризис кризису рознь. Как вы считаете, чего русским не хватает, чтобы добиться такого же экономического роста, как в Южной Корее?
— Я думаю, уверенности в себе. Они немного подрастеряли ее за 70 лет социалистического эксперимента.