Гала балет
В Большом театре состоялось церемония закрытия "Года Франция--Россия 2010", вылившаяся в совместный концерт артистов балета Большого театра и Парижской национальной оперы. Не найдя особых поводов для воодушевления, ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА зафиксировала победу отечественной команды.
Церемония, на которую из-за нелетной погоды не прибыл премьер-министр Франции Франсуа Фийон, а соответственно, и его российский коллега Владимир Путин, состояла из обширных речей зампреда правительства РФ Александра Жукова и посла Франции в России Жана де Глиниасти, помянувших все русско-французские связи со времен Анны Ярославны, королевы Франции, и балетного концерта в двух отделениях. Мероприятие было закрытым, по случаю отсутствия главных героев вечера зал зиял пустыми креслами свиты, однако концерт смогли посмотреть все желающие: его транслировал телеканал "Культура".
В соответствии с темой вечера программу гала составили из произведений русских и французских классиков, младшим из которых перевалило за 100 лет. Открывал концерт фрагмент Гран па из балета "Пахита" француза Мариуса Петипа в реконструкции худрука Большого Юрия Бурлаки, причем как раз тот фрагмент (с полонезом миманса и залихватской кодой протагонистов), в авторстве которого Петипа заподозрить нелегко. Парижскую оперу представляла балерина Мириам Улд-Брахам — крошечная, крепенькая субретка, которая у нас едва ли продвинулась бы дальше партий главного Амура в "Дон Кихоте" и "крестьянского" па-де-де в "Жизели". Рядом с ней высокий и надменный премьер Большого Николай Цискаридзе выглядел скорее наставником, чем партнером. Держался он покровительственно-снисходительно, а танцевал по-пенсионному грузновато. Его содебаски в вариации не назвал бы двойными и самый преданный поклонник, jete en tournant лишилось былой полетности, однако с вращениями 36-летний премьер вывернулся удачно: большой пируэт скрутил, не сходя с места.
И все же стоит признать, что сценическая манера господина Цискаридзе неоспоримо свидетельствовала о его звездности, чего нельзя сказать о французских этуалях — Летиции Пюжоль и Карле Пакетте, исполнявших "Па-де-де Чайковского" Джорджа Баланчина. Отличавшиеся весьма скромными природными данными французы танцевали так коряво и нечисто, что заставили всерьез обеспокоиться кадровыми проблемами Парижской оперы. Статус парижан мог бы восстановить молодой Матье Ганьо, однако от па-де-де из "Жизели" в концерте осталось лишь адажио, так что романтический красавец ногой не шевельнул, ограничившись поддержкой Изабель Сьяраволы, чей почтенный возраст слишком явно отразился в ее затрудненных арабесках.
Тускло текущий концерт озарился только к концу первого отделения: зажигали Наталья Осипова с Иваном Васильевым в своем фирменном репертуаре — па-де-де из "Пламени Парижа" Василия Вайнонена, компенсировав своим победительным танцем чудовищное исполнение характерными солистами Большого хрестоматийного "Танца басков". В отличие от балетоманов всего мира, чиновная публика видела молодых звезд явно впервые: сосед по партеру поинтересовался их именами и, услышав русские, удовлетворенно заключил: "Тем лучше для России".
Во втором отделении труппа Большого исполнила "Симфонию до мажор", которую в 1947 году Джордж Баланчин поставил для Парижской оперы под названием "Хрустальный дворец". Балет состоит в репертуаре обеих трупп, так что сольные пары (их в балете четыре — по количеству частей симфонии Бизе) были смешанными. Французскую честь отстоял первый танцовщик Эммануэль Тибо, так и не доросший до звания этуали. Непринужденный галл резвился в прыжках третьей части, живенько прокручивая двойные содебаски и ловко поддерживая за живот Марию Александрову, которая, отнюдь не разделяя непосредственности своего партнера, проделывала синхронные с ним па доброкачественно, но с несколько тяжеловесным достоинством. Во второй части симфонии Изабель Сьяравола в руках Александра Волчкова чувствовала вполне объяснимую скованность (трудное адажио Баланчина требует идеальной станцованности партнеров), которую она старалась ретушировать избыточным лиризмом, временами изображая чуть ли не Одетту. Впрочем, ее изумительно выразительная стопа отвлекала внимание от актерских притязаний балерины.
В целом же труппа Большого смотрелась разухабисто, но жизнерадостно, а ее солисты — Екатерина Крысанова, Артем Овчаренко, Александр Волчков, Руслан Скворцов — более перспективными, чем их французские коллеги. Однако на итог действительно содержательного русско-французского года этот протокольный, лишенный креативности и художественных открытий концерт явно не тянул. А мог бы: ведь русско-французские балетные связи гораздо занимательнее и живее, чем могло показаться после гала. Если бы та же Наталья Осипова вышла в па-де-де из "Щелкунчика" Рудольфа Нуреева, который она танцевала в Парижской опере; если бы Иван Васильев явился в дуэте из балета "Арлезианка" Ролана Пети, который он скоро исполнит в Риме; если бы, наконец, парижские этуали показались не в забальзамированной классике, а в современной хореографии, которую они любят и умеют танцевать, русско-французский гала не выглядел бы лишь декоративным придатком высокой политики.